поселения – немецкий.
Сами немцы-колонисты не были крестьянами. Это местные индейцы обрабатывали поля колонии и разводили для немцев скот. За это они бесплатно лечились в немецкой больнице. Чилийские бедняки с радостью отдавали своих детей в интернат нацистов, где образование и питание тоже были бесплатными. Счета Дигнидада за телефонные переговоры и электричество оплачивались армейским командованием, а руководитель колонии Пауль Шефер числился в списках агентов тайной полиции ДИНА под псевдонимом «доктор Шнайдер».
«В общем, такое себе сочетание пионерского лагеря с санаторием со старшим пионервожатым – доктором-садистом», – размышлял Лавров.
Трудно было поверить, что где-то здесь, на территории этого умиротворенного уголка Латинской Америки, действовала лаборатория, где нацистские врачи совершенствовали свои навыки, приобретенные в концлагерях Второй мировой: как ампутировать конечности без наркоза, как пересаживать органы от одного человека другому, как изменять внешность до неузнаваемости. В режиме строгой секретности проводились опыты по разработке психотропного оружия, по скрещиванию людей с животными. По сей день никто не знает, были ли эти опыты успешными, зато ясно то, что оппозиционеры, арестованные вассалами Пиночета, как и несчастные индейцы, случайно забредшие в Дигнидад, попадали сюда и больше никогда не возвращались обратно…
После того как режим Пиночета пал, руководитель Дигнидада, бывший капрал Пауль Шефер, бежал в Аргентину. Там его арестовали, обвинили в сексуальном насилии и пытках детей. «Доктор Шнайдер» умер в тюрьме Буэнос-Айреса при загадочных обстоятельствах. Документы, нацисты-медики и огромные деньги колонии исчезли бесследно. Так же бесследно пропадали здесь и журналисты. Кто-то скажет, что смерть тысяч людей на задворках мира никогда не вызывает такого отклика в медиа, как, например, смерть нескольких человек в благополучной стране и у всех на виду. Но это не так. Число журналистов, исчезнувших во время расследований в немецкой колонии, не установлено до сих пор.
Дигнидад всегда строго охранял свои секреты как при помощи адвокатов, так и иными, сугубо гестаповскими методами – внутри поселения и за его пределами. Но это было давно. А сейчас? Неужели спустя столько лет от этих методов погиб и российский журналист Артем Боровин?..
Глава 8
«Александр, вы еврей?»
Декабрьский ранний закат, словно художник, размашистым жестом раскрасил ярко-огненной полосой окна особняка. Заиндевелые красавицы-сосны запутались в потоках колючего морозного воздуха, стуча лапами в большое широкое окно без рамы. Прозрачно-чистый небосклон медленно темнел прямо на глазах, и вот уже то тут то там начали появляться вечные спутники такой короткой человеческой жизни – звезды. Лучшее время для созерцания, раздумий и… хобби.
Ройзенблит что-то рисовал простым карандашом, то и дело останавливаясь и глядя на результаты своей работы. Его взгляд оценивал строгие линии, выведенные на бумаге. Рабочий день в лаборатории на сегодня был окончен, и профессор, поднявшись в свои апартаменты на втором этаже, предавался любимому увлечению. Это помогало ученому сосредоточиться.
На чистой поверхности медленно проступала копия автопортрета Леонардо да Винчи. Губы пожилого ученого негромко шептали слова на латыни. Он разговаривал с образом великого гения Возрождения.
– Пусть говорят, что это не ты, но я не верю. Твоя рука, как и голова, не могли лгать. Твой совершенный мозг появился на Земле не вовремя. Эх, мне бы его изучить. Мне бы понять суть совершенства мира, как понял его ты…
В зале постепенно стало светлеть: точечная иллюминация в потолке срабатывала от реле, заведенного на датчики контроля освещенности в помещении. Где-то на первом этаже слышался звук шагов. Это происходила очередная смена охраны секретного объекта.
Профессор одним прикосновением пальца к мочке уха настроил сверхчувствительный слуховой аппарат, который изобрел сам и втайне от своих соглядатаев встроил себе в ушную раковину – над самым слуховым проходом, под один из хрящей между завитком и ладьевидной ямкой. Слух Александра стал острым, как у собаки. Внизу, под толстым бетонным перекрытием между этажами, говорили двое на арабском языке.
– Мираб, ты слышал, что у нас произошло?
– Что случилось, Гассан?
– Асиль после смены пожаловался на головную боль, Мустафа отправил его к медикам.
Ройзенблит напрягся, на его морщинистом лбу проступили капельки холодного пота. Неужели аэрозоль, который он использовал три дня назад, дал побочный эффект? Он вслушивался в разговор дальше.
– Вчера ночью Мустафа позвонил в медицинскую лабораторию и всех поднял по тревоге… Доктор Сингх сказал, что это от наркотиков…
