– С этими… – охранник мотнул головой в сторону закрытой двери, – уже лет пять как. Платят нормально. Больше, чем повару, Лавров. Так что не обольщайся. Али Фазрат изучил твой смартфон, так что сегодня отдохнем, выспимся и после обеда отправимся морем в Вилья Мелимойу.
– А где мы вообще, Олег? – поинтересовался Лавров, разглядывая кусочек авокадо.
– Город Пуэрто-Монт в заливе Релонкави. Здесь, кстати, родился Луис Корвалан – известный борец с режимом Пиночета. Помнишь такого коммуниста?
Кремень и Лавров переглянулись и, не сговариваясь, затянули дуэтом крамольный детский пионерский стишок конца семидесятых:
Мужчины расхохотались, вспомнив славное детское время, а Анабель все не могла понять, при чем тут Китай, что веселило их еще больше.
Внезапный крик на улице, а за ним долгая автоматная очередь вернули компанию к реальности. Они все-таки были в плену, и их охранник смеялся и шутил вместе с ними. Олег подошел к окну и посмотрел куда-то вниз.
– Не поймешь этих арабов. То молятся по сто раз на дню и спокойные, будто умирают, то орут, как потерпевшие, а то стреляют ни с того ни с сего…
Все успокоились, продолжая прием пищи, а Осинскому кто-то позвонил. Минуты две он говорил по-арабски и с каждой фразой все сильнее менялся в лице. Наконец он закончил разговор и спрятал телефон в карман.
– Я смотрю, ты совсем ожил, Сергей, – обратился Олег к Кремню. – Может, поведаешь, бывал ли ты тут прежде?
– В Пуэрто-Монт мне бывать не приходилось, а вот название Мелимойу мне знакомо. Мы на озере Мелимойу с индейцами рыбачили, когда я у них жил после контузии, – ответил после некоторого раздумья Кремень.
– Давай-ка, дружочек, отхлебни своего индейского зелья для ясности мысли и пойдем, доложишь Али Фазрату все, что вспомнишь. Особенно нам интересен крестик на твоей карте, что ты Абелю Касти отправил. Он как раз на вулкан Мелимойу приходится.
Осинский встал из-за трапезы и решительно взял Сергея за предплечье. Тот машинально сбросил руку Олега.
– Так. Ну, я что, драться с тобой буду? – вскипел Осинский, понимая, что в здоровом состоянии бывший боевой пловец Кремень составит серьезную конкуренцию в рукопашной кому угодно.
Сергей тем временем растерянно посмотрел на Виктора, уловив еле заметное переглядывание журналиста с охранником. Лавров кивнул головой.
– Иди, Серега, иди…
– Ты… ты тоже работаешь на арабов? – обреченно спросил Кремень.
– Делай, что тебе говорят! – рассердился Виктор.
– Пойдем, дорогой, – опять взяв Сергея за предплечье, успокаивающе сказал Осинский. – Не делай глупостей.
– Постарайтесь хорошо отдохнуть, – обратился он к Виктору и Анабель. – Нам еще несколько часов до деревушки Вилья Мелимойу плыть.
– Моряки говорят, что это говно в проруби плавает, – помрачнел Лавров. – А по морю ходят.
– Это моряки пусть девочкам задвигают, – резко отозвался Осинский. – Ходят они! По воде только Иисус Христос ходил, а все остальные плавают. Моряки, может, и знают, как на транспорте по морю передвигаться, а вот разговаривать грамотно мало кто из них умеет, так что не им нас учить. У нас же есть лингвист – правда, сеньорита Феррер?
Резкая перемена поведения Осинского удивила Анабель.
– Я здесь не совсем компетентна, знаете ли! – отозвалась девушка, рассматривая содержимое своей тарелки с тем сосредоточенным видом, который объясняется иногда диетическим голоданием, а иногда – сексуальной озабоченностью.
– Ну да, ну да, внятно излагать ясные мысли – это тебе не пистолетом в зубы тыкать! – резюмировал Осинский, выталкивая уже не упиравшегося Кремня в коридор.
Сразу за дверью стоял араб, подслушивающий разговоры пленников.
Лавров проводил Кремня и Осинского до выхода из комнаты и прямо перед носом у любопытного араба закрыл за ними дверь.
– Запри ее на ключ, – попросила Анабель ласковым голосом. – Знаешь, Витя… Я ведь все эти дни очень тебя хотела.
– С чего бы это? – удивился Виктор, смутившись.
