Он, конечно, что-то такое предполагал, но вот так, вдруг…
– Нас ждет неизвестно что, так почему бы… – Анабель смутилась еще больше Виктора. – Ну-у-у, как вы говорите: «Я твоя женщина, ты – мой мужчина. Если надо причину – то это причина!»
– Вообще-то это не мы, это певец Бутусов говорит…
Повернув затейливый старинный ключ, торчащий в замке, он обернулся… а юная красавица уже падала в его объятия. Он подхватил ее в полном замешательстве, стараясь держать себя в руках. Но бывают случаи, когда даже стойкий опытный боец, каким был Виктор Лавров, имеет право отпустить себя и ослабить контроль над рассудком… Анабель крепко прижалась к нему, и ее прекрасное горячее тело заставило мужчину потерять голову. Дрожа всем телом, смуглая колдунья приоткрыла свои манящие губы для поцелуя. Движение руки, и белый поясок упал на затейливый итальянский паркет ручной работы. Халатик девушки распахнулся, под ним не было ничего… Мысли в голове Виктора путались. «Лавров, что ты делаешь? Что ты делаешь, Лавров?.. Лавров, береги себя!!!»
Виктор, отогнав от себя глупые мысли, поднял аргентинку на руки и легко, словно безмолвный лесной демон, понес девушку в глубину комнаты. Опасность, ужас, усталость прошлых дней вмиг растворились в страстном стоне аргентинки…
Внезапно сзади послышался легкий скрежет. Лавров резко обернулся и увидел, что дверная ручка поворачивается. Вырвавшись из объятий Анабель, Виктор бросился к двери, распахнул ее и выскочил в холл. Ден Мюллер блуждал по дому в поисках отведенной ему комнаты. Летчик обернулся, помахал ему, как старому знакомому, и исчез за соседней дверью.
Виктор вернулся в комнату. Анабель нетерпеливо стучала своими красивыми длинными пальцами по спинке антикварного дивана, но к журналисту уже вернулась ясность ума.
– Мне хорошо с тобой, Анабель, – из вежливости, приличествующей подобным ситуациям, произнес Виктор.
– А мне с тобой, – ответила девушка.
– Но ты же понимаешь, что это ничего не значит? Нам не нужно быть вместе.
– Почему?
– Потому что мы оба уверены, что с кем-то другим нам может быть еще лучше.
Гордая аргентинка, не стесняясь своего роскошного тела, подскочила с дивана и села, закусив губу.
– Козел!
В дверь постучали, и расстроенная Анабель спряталась под тонкое покрывало, лежащее рядом.
Виктор открыл дверь. Перед ним стоял громила Разан Зайтунех.
– Сеньора Лаврова зовет к себе господин Али Фазрат, – громко на ломаном испанском объявил водитель.
– Хорошо, я сейчас, – ответил арабу Виктор, приводя в порядок рубашку, в порыве страсти расстегнутую до пупа.
– Козел! – повторила Анабель где-то за спиной.
– Да нет, девочка, похоже, все-таки баран, – сосредоточенно ответил Виктор, выходя из комнаты.
Ничего не понимающая Анабель, лежа на диване, долго смотрела на закрытую дверь, пожимая плечами.
– Баран?! Почему?
Проходя по коридору копии «домика Гитлера» в сопровождении Разана Зайтунеха, Лавров увидел Кремня и Осинского, возвращающихся в гостевую комнату. Судя по лицам, Сергей был напуган, а Олег явно озадачен беседой с властным арабом. Поравнявшись с Осинским, Виктор заметил в его глазах желание что-то сказать, но, услышав за спиной «Прошу вас не останавливаться!», понял, что дела идут не так гладко, как хотелось бы.
«Допрос? Может быть… Но почему не рассадили по разным комнатам? Или думают, что не договорились? Хотя нам и договариваться не о чем…»
– Ешьте, мои хорошие.
Тщедушный Али Фазрат стоял в углу громадной гостиной немецкого дома и с упоением кормил клешневых питомиц, доставая из банки живых пауков. В большом стеклянном аквариуме копошились самки скорпиона. Три дня назад кто-то другой точно так же кормил жестоких обитателей своего аквариума, повторяя те же слова. Все было похожим, и одежда, и темная глубина глаз, и даже ход мыслей… Ничего удивительного – они были братьями: арабский шейх аль-Фаррух и предводитель одной из ветвей «Аль-Каиды» Али Фазрат.
Дверь открылась, в гостиную вошел Виктор Лавров.
– Господин Лавров? Очень рад, – без малейших эмоций на лице холодно произнес араб. Он кивнул Разану Зайтунеху, и тот вышел за двери.
Виктор стоял молча. Он не знал, чего ожидать от этого маленького царька с претензиями на интеллектуала.
– Люблю хищников, – Али Фазрат продолжал кормить скорпионов, не глядя на журналиста. – Бросок, укус и завтрак… Хе-хе…
От этого «хе-хе» Виктору стало не по себе. С таким же «хе-хе» можно отдать распоряжение: «Отрежьте ему голову, хе-хе», «Бросьте его в яму со змеями, хе-хе» или… У Виктора больше не было времени фантазировать. Али Фазрат продолжал свой монолог:
– Я кормлю этих самочек каждый день, чтобы не сожрали свое потомство. Они могут, – вкрадчиво, почти как натуралист Дроздов, изрек Али
