сопели, на унитаз работали, как-то на жизнь зарабатывали. А теперь… с. а, каждый в Курултай рвётся. Лучшие люди народа, е… твою мать. За всю жизнь рубля руками не заработали! Только языком. Но народ за ними ведётся. И знаешь, что х… всего?
…
— Народ то ведётся. Только думают по-разному. Дербанить — хотят все. Только эти интеллигенты думают, что раздербанят — и будет все их. А толпа думает — все будет наше. Вот когда столкнутся лбами — вот крови то будет…
…
— Шпана… лезгинку танцует — Венер уже заговаривался, видать, выпитое сказывалось — говорят, у нас рождаемости нет. А эти откуда? Б… они же ни к чему не годны, кроме как камни кидать. В глазах зеро, в кармане — зеро, в голове — зеро. Ну, вот что с ними делать? Закиров докладывал на правительстве — менты отказываются стрелять, говорят — в детей стрелять не будем. А какие это дети? Это же зверьё… конченые отморозки… готовая Аль-Каида. Они же все что мы сделали — в унитаз…
В унитаз…
Что самое страшное во всем в этом — знаете? В том, что начинается социальная война — война отцов и детей. Венер — он же страшные слова сказал, сам того не поняв — про рождаемость, мол много нарожали. А ведь это страшно — получается, чем меньше детей, тем лучше, тем меньше угрозы для нас. Мы родили детей, но не воспитали их, не дали им дороги в жизни и что самое главное — не дали мечты. Мечту им дали ваххабиты. И сейчас — мы с ужасом ждём, пока они впустят в построенный нами для них дом бандитов с ножами…
— Венер… — позвал я
— А?
— Земля на связи. Поговорку знаешь — ты бабай и я бабай, и ты мозги мне не сношай.
…
— Давай, попробуем друг для друга людьми оставаться. Как бы ни было. Мы ведь все равно — в одной лодке плывём, как ни крути. И мы понимаем, что друг без друга нам никак. Где то мы вам поможем. Где то вы нам. Но давайте, останемся людьми. Иначе между нами произойдёт то же самое, что произошло с Украиной. А нам тут жить ещё, верно, Венер? И нашим детям тоже…
…
— И ещё об одном подумай… прошу, просто пока подумай. Вот смотри, Курултай этот, из кого он состоит?
…
— Из интеллигенции, правда? Интели, те кто в хадж съездил, наверное… авторитеты, короче. Там сколько бизнеров — нормальных, серьёзных бизнеров, скажи?
— Двое
— На?
— Сто человек…
— Двое. На сто человек. Так вот, это значит, Венер, что когда будет голосоваться любой вопрос, у тех, кто работает руками, будет два голоса. А кто языком — оставшиеся девяносто восемь. А знаешь, чего они хотят?
— Стать новой элитой, понятное дело…
— И не просто элитой. А наследственной элитой. Которая будет сношать мозги молодёжи татарским языком и русской оккупацией, как на Украине. Все — татарский язык, строительство татарской нации — делается не для народа-стройматериала, а для строителей. Которым не предъявишь ни за то, что дом кривой — косой ни за то, что смета давно и в хлам перерасходована. Они и тут сделают, чтобы была вата и была элита. Чтобы ватой было полстраны. И что-то мне подсказывает, Венер, что никто из вас, никто из тех, кто работает руками и реально что-то может — в элиту не попадёт. Места там — строго ограничены. И распределены между наследственными диссидентами и горлодёрами.
…
— Просто подумай пока. И все…
Телефонный звонок — застал меня, когда я уже подъезжал к аэропорту. Звонил Венер.
— Перезвони мне на этот номер — коротко бросил он — и быстро.
Я огляделся… черт побери. Я ехал в правительственной машине, тут телефон просить — тоже очень чревато.
— Пять минут.
— Хорошо.
Я похлопал водителя по плечу.
— Останови…
Мы были где-то на окраине Казани — но торговая точка Билайна тут работала…
