До горизонта и обратно

Я превращаюсь в зрение и слух,
И, растворяясь в снежных струях,
Душа над миром глухо торжествует,
Так и не выбрав одного из двух.

Прорвав сухую логику грамматик
И отрекаясь от постельных нег,
Она теперь свободна, как лунатик,
И всеобъемлюща, как первый снег.

Молчанье – снег. Гуляет фокус вьюги.
Я вижу сквозь него пустынный двор:
Пурга черти?т задумчивые кру?ги,
Латая белым полуночный вздор.

И я лечу – над городом, все выше,
В порывы ветра, в снег. И в свой черед
Метель идет, идет по крышам,
Сопровождая мой уход.

«Я видел сон – таинственный цветок…»

Я видел сон – таинственный цветок,
Не спящий по ночам, он так боится света,
Что вздрагивает всякий раз, когда комета
Пересекает времени поток.

Бессонниц пьется звездное вино
До света утра, до изнеможенья,
В беспамятстве усталости оно —
Небесной сферы головокруженье.

Я вновь причислен к тем, кому дано
Не вся, но всё – и гений-покровитель,
И снег, и дождь, летящие в окно,
В мою убогую обитель.

Гуляет ветер. Тяжек шаг ходьбы.
И лестниц вверх так изнурительны ступени.
О, острие труда! О, лезвие терпенья!
О, неподъемный шар судьбы…

«Прохвачены ветром, пылают всю ночь…»

Прохвачены ветром, пылают всю ночь
Сады, и о чем-то бормочет толмач.
Но спутанной речи не в силах помочь
Деревьев и листьев полуночный плач.

Дойдя до упора во вздоре ночном,
Бессмыслицы нити сведя к острию,
Я жизнь драгоценную там, за окном,
Во взгляде и вздохе листвы узнаю.

За строки мои, за зеркальную грань
Пусть отблеск наряда ее проскользнет.
Мелькнет и исчезнет в рассветную рань
Проснувшейся ласточки первый полет.

Бесценное бремя, из трепетных рук
Тебя выпускаю я, словно птенца, —
Как шорох одежды и голоса звук
Из тающей памяти, образ лица…

Но главный еще впереди разговор.
Зеленая жизнь, я разбужен тобой
И с детства затянут в отчаянный спор
Меж долгом, делами отцов и судьбой.

Прощание

Один из нас, не помнящий родства,
Уйдет к пределам, зов которых вечен,
И внутренним разладом торжества
Печальный праздник будет наш отмечен.

Прощание и нас включает в круг
Иного, высшего неизмеримо братства,
И нам самим приоткрывает вдруг
И чувств, и мыслей тайные богатства.

Им речь дана, им вторит праздник наш.
Его конец – прекрасное забвенье:
Нам истина, увы, не суждена,
Но мы – присутствуем при откровенье.

Всю ночь листва шумит, а у ворот,
У входа в сад, – лишь утро чуть забрезжит,
Тебя мальчишество разбуженное ждет
И жизнь, как птицу, на ладони держит.

«Тем обретая право на прямую речь…»

Тем обретая право на прямую речь,
В грамматику любви вникая еженощно,
Я мог бы тайный случай подстеречь
И описать его предельно точно.

Стихам небезразличен ход судеб.
Они б и сами выбрали мгновенье,
Но я крошу их, словно черствый хлеб,
Бросая птицам на съеденье.

Не так уж хищны эти летуны,
Но крови вид дает их перьям трепет,
Ведь пищей им – влюбленные вруны,
А их простор – отчаяния степи.

Беспечность милая! Не выдержать разлук
С тобой. Но, кроясь за намеком,
Не выберешься, не пройдешь к истокам,
Пока судьба натягивает лук.

«Ветер… Осень листья гонит…»

Ветер… Осень листья гонит
По аллеям парков сонных.
Осень… В темном ветре тонет
Контур замыслов огромных.

Позабыты эти строчки
Мною. В старом, дряхлом доме,
Выпивши воды из бочки,
Я ночую на соломе.

Надо мною ходит осень.
Листьев старые газеты
Пожелтели. В небе просинь.
Вечерами мало света.

Все она перебирает
Старые сухие связки
Листьев. Осень умирает
В ожиданье зимней сказки.

Сон распахивает дверки.
Забывая все на свете,
День неяркий тихо меркнет
Светлой памятью о лете.

В доме пыльно и пустынно.
Розы высушены с лета.
И над полкою камина
Руки кирпичом согреты.

«Зима притаилась в прихожей…»

Зима притаилась в прихожей,
За вешалкой, в складках пальто.
Тебя, если спрячешься тоже,
В лицо не узнает никто.

Она задержалась случайно,
Рассеянность свойственна ей,
А лето на цыпочках, тайно,
Прошло мимо этих дверей.

Взгляд будет скользить коридором,
В потемках углы огибать,
Закончив окном, за которым
Жизнь-осень устроилась спать.

Когда же пойду я из дома,
Сентябрьский дождь переждав,
То запахов старых истома
Потянет меня за рукав.

И в шаге-другом от порога
Я юность увижу свою —
Она переходит дорогу
На улицы дальнем краю.

«Весны событий время потекло…»

Весны событий время потекло,
И каждый день захвачен им все глубже —
Иначе солнце отражают лужи,
Сверкает ярче битое стекло.

В подъездах сыро. С ними по соседству
В грязь оседают снежные