РамонПересечения высохших высохших рекбедуиныПоселки – временные полотняные их ангарытреугольные знаки с верблюдом внутриЗемля готова зацвесть под зимним дождемДо Галилеи еще далеко пожалуйНа языке глубинном и древнем наречии горят, говорятгородаСухая зимняя земля расцветет именамиКОШКИ У МЕРТВОГО МОРЯИтальянская семья валялась в мореИзредка перекликаясьмного глаз у отеля —их бессонных очейглядели в стороны светане видя пресной воды,бившей в правую рукуГлубоко мы на дне моря воздушногониже земли, тише травыздесь у отелейони – глазаодни глазабрызги растут вверх к уровню-нивелируземлиПресная водапреснаясквозь нее на юге вспышка белогооблачкамагниевого заводадобывшего немногосоли моря для земли* * *Ты включил кондишн на полную мощьЧтобы мысли все заглушитьАн доносится откуда-то сотый твой анекдотот которого антидота нетВсё в посольстве по-советски сложно и необычайносветлоговорят пиши бумагу даже по трафаретуподложенному поперекты хотел хоть одним глазком в будущеезаглянутьно оттуда кто-то заглядывает сюдасрок подписи твоей иссяк и истекюго-восточнее Азии здесь можножитьесли б был воздушным твой позвоночный столба не то, что ты на нем застылна столпеболь твоя спеленута в местный пресный хлебты бы мог пережить и ее и избытьно избыток зрения твой бежит во всестороны здешних местшумным холодом ты все соринкис пола прогналвсе равно за окном необыкновенно теплои стеноз сжал вас всехв одной небольшойстранеи за краткой подписьювидится лишь ее рука —не хотел, а приходится кратким бытькак Магдалина Борисовначто нюрнбергский весь протоколзапечатлела птичьимистенографическими значкамитолько пальцы ее тогда на светлой стенеповторяли щепотьюшероховатое то движеньено тебе сейчас не на те пальцытонущие в прошломсмотретьворотиться хотя б невидимым в свои краяно жаль здесь себя потерятьи на мировой твоей гармониикто-то другой играет тамза твоим окномворотиться бы в юность инабравшись силпобежать бы отсюда во все стороны жизнивыйти б наружу за холодомпока не утратилась вся подпись твояи чернила для белил этой стеныеще в памяти есть
Имена и лица в метро
* * * …перелицуют пальто это подсветка высотки точные гостиницы «Украины» края тот нежный отверженный сверхосенний свет где-то в 50-х перелицовывали пальто также но навзничь лежала плоскость обнажена темная а с изнанки светлый свет и в пальто перемещенное перелицованное лицо словно с зари на вокзал все-то меня не отымут и не отпустят меня лиц безымянных значенья шепот тихий камей каменных лиц имена на той стороне Садовой, прямо на той стороне лица ночные лицую глажу пламенный камень и дорогие глаза бедное наше всемерное схваченное светом осенним, высотами не перелицованное лицо* * * Волейбол белой ночью гипсовые ваши тела задержались в воздухе Хоть завтра да сегодня уж на завод снова пусть даже срежут процентовки порвется стружка в токарной мелочи но здесь в горячей посвященности в такое бытие Где повторенье без изъятья на капли алкоголя жизнь пока не распадется на скамье оледенелой — верные тела, оставленные в белом воздухе без ночи без уничижающего сна совсем* * * Отшумевшие аплодисменты В памяти опали, как листва Где же рощи рук, Что дарили шум лишь за то, что я актером вызвал или вызволил другого Лоб его и голос или локоть оголил Перед жаром всеслепительной и беспощадной рампы Лишь за то был дорог вам и мил Что в себе открыл я жизнь иного и четверть жизни в чужих лохмотьях проходил сам френчу ношенному уподобленный немного Но на сцене иногда думал вот вечер кончится выскользну из зрительской толпы и неузнанный под звездами, видя вас как одного огромного со стороны, пойду один в несминаемой своей одеждеЛИЦА В МЕТРОПлавающие слева иль справасплавы их листьевна лацканахметаллическихОбъемы их объемна ихславы их глазлиства живаяне говорили их глазано порознь каждыйжилиглядел и уходилне уходилв свою
