Каширском шоссе, – слилсяс мягким хоровым рефреном светлых волн, – всёожило, задышало, заиграло, вернулось,в это утро, в Леванте.
На расстоянии одной сигареты
Мера пространства: расстояние в одну сигаретуМосква Дорога от школы до метромежду трамвайными путями и оградой паркаБолгарская сигарета примерзла к губеВ портфеле «Весна в Фиальте»в душе – осень патриархаМоя будущая жена еще не ходит в школуВ этот момент она на другом конце Москвыперевязанная шарфом как коробка с конфетамисъезжает на санках с горки за домом(спуск к замерзшему пруду на местебывшей усадьбы) Вечером ее ждетстраница из «Мифов Древней Греции» и —совсем сквозь сон – песенка Новеллы МатвеевойПохожетот мир был переполнен вещами Отчего жеон казался таким убогим?Может быть дело не в количестве вещейа в свободе ими распоряжаться?Дорога от метро до института:вдоль ограды Садика МандельштамаПачка «Явы» под сердцем в кармане плащаКак оказалось при погружении обратно —по сторонам не видно ничего:nothing personal никакихличных «зацепок» Как в траншее —в глубокой колее «советской интеллигенции»Но стоuт над той жизнью как небо над Москвой — Огромность ожидания Эти четыре «о»Огромность ожидания – суть юности!Независимо ни от чего (еще три «о»)Этот пафос не задушишь не убьешьон сам испаряетсяПричем почему-тоочень резко и неожиданноИерусалим Дорога на машинеот работы до дома: от Русского Подворьядо квартала Тальбийя Сигареллы «Captain Black»с надписью на боку «Претензии направлятьв г. Мытищи» Четыре светофора Однаопасная колдобина Полтора (в среднем) лихачаПара бредущих по середине улицызадумчивых ортодоксов Луна слепящая глазана иссиня-черном фоне – такая же как на занавесев кукольном театре в детстве Если незакуривать по новой – в ноздри ударяеттяжело-влажный ночной прибойзапахов средиземноморского нагорьяМера времени: размышление длиной в одну сигаретуСейчас она тонкая коричневаяс американским табаком подмосковной сборкойи медовым кончиком
Кофе у автовокзала
1Когда-то я был в первый раз женати жил в Гольяново. Там у метро,со стороны автовокзала, былстоячий кафетерий. Мы тудасбегали из-дому, из маленькойдвухкомнатной квартиры,где жили с бабушкой женыи только что родилитеплого и мягкого младенца.Это был наш выход в город.Нас отпускали лишь на час, не больше.Всего полтинник за глоток свободы. Кофеиз настоящего большого автомата,из чашки с толстыми и круглыми краями,двойной, за 28 копеек, и пирожное,за 22: картошка, тяжелая и вязкая, накружевной бумажке, как в жабо, илиэклер, гигантская пилюля наслажденияс блестящей черной спинкой… За окномасфальт в поземке, полутьма, пораобратно. Ребенок вырос. Бабуля умерла.У слова «мы» нет смысла.2Когда-то я был в первый раз женати жил в Гольяново. Там на Уральскойналево от пивбара вглубь кварталамежду хрущобами помойки, голуби, а вот,за тополями и бетонною оградкой — белеет школа. Тут я пару лет,не верится, но правда, былучителем. Примербессмысленного опыта… 3Когда-то я был в первый раз женати жил в Гольяново. Там на опушке лесаи ныне виден старый блочный дом,к болоту передом, к теплоцентрали задом.Когда подох наш старый черный пес,я положил окоченевший трупв рюкзак, отнес его и закопалза дальней просекой. В какой-то новой жизни,когда я буду чист и бестелесен,я прилечу туда, и старый песподнимется, привалится к ногеи взглянет мне в глаза. Ну да,конечно же, я помню его ухо,тот нежный теплый бархат – я на палецнакручивал его, и мы вдвоемсидели так часами у стола.Мы снова над могилою егоздесь посидим. На дааальнюю дорожку.Собака тут зарыта: в превентивномпрощаньи с телом. Например, с Москвой.
Перелет
Еще 50 лет назад это были корабли,как на рубеже новой эры. Последние несколькодесятилетий – самолеты. Но они приближаютсяк берегам Святой Земли тоже со стороны моря.И есть ощущение перехода:от одной стихии к другой.Самолет из Рима, на котором я прилетел в Израиль,приземлился ночью. Духота и влажность,семейственность и простота нравов. У таксиста,везущего в гостиницу, вместо салфеток – рулонтуалетной бумаги. Ночной портье, похожийна сапожника-ассирийца в московской подворотне,угостил крепким кофе.Вошел в номер, принял душ, но все равнословно блин в масле.За окном – море, чернота и прозрачность,глубокие как обморок.Это мой новый дом, на песке,в буквальном смысле.Жесткий, будто волна, если к нейне повернуться боком.Что это уходит из- под ног? А, это прошлое.Золотое детствов шапке-ушанке под латунным небом. О’к,всему свое время.Для того, чтобы выжить – стoит умереть, ипотом воскреснуть, еслиэто, конечно, получится. Хочется верить.Как потом выяснилось, в этот деньна шоссе под Иерусалимом террорист повернулруль пассажирского автобуса в пропасть. Но яузнал об этом только через несколько месяцев,когда начал читать газеты и слушать новости —Какая связьмежду приземлением
