можно быстрее привлечь к себе внимание публики и как можно сильнее занять ее глаза и уши.
Если, однако, сумев благодаря уникальной рекламе привлечь толпы клиентов, человек оказывается настолько глупым и неумелым, чтобы предложить им нечто полностью эквивалентное потраченным ими деньгам, люди к нему больше никогда не придут. И они с полным правом будут называть его обманщиком, плутом и лгуном» (Финеас Тейлор Барнум).
Когда вся документация была подготовлена, Финеас Барнум обратился в три крупнейших газеты Нью-Йорка и пообещал дать эксклюзивный материал для публикации. Барнум был известен своими скандальными выходками, поэтому журналисты с радостью приняли это предложение. 14 июля 1842 года три крупнейших газеты города опубликовали «эксклюзивный» материал о том, что в музей Барнума поступил экспонат, которому нет и не могло быть равных. Русалка, выловленная у островов Фиджи. Почему Барнум выбрал именно эти острова? Все очень просто. Перед приходом журналиста первой газеты он раскрутил свой глобус и ткнул наугад. Палец указал именно на это место.
«…продавший русалку человек утверждал, что это существо было выловлено им живым у островов Фиджи; в ее подлинность безоговорочно верят многие ученые мужи, хотя некоторые убеждены, что это подделка и что существа, ей подобные, в природе просто не существуют. А устроитель выставки может с полной уверенностью говорить лишь одно: на вид она не менее реальна, нежели любая рыбина, лежащая на прилавках наших рыбных базаров, но кто станет спорить, если доктора не согласны? В любом случае, является она творением природы или изготовлена искусственно, это, без сомнения, самая необычная и редкая диковинка, когда-либо выставлявшаяся на обозрение публики. Если это существо не настоящее, то на вид и на ощупь этого не скажешь, потому что сделано оно чрезвычайно искусно. Если же это творение природы, то в этом случае никто не станет спорить, что это ВЕЛИЧАЙШАЯ РЕДКОСТЬ В МИРЕ!» (Отрывок из рекламной статьи тех лет, написанной Ф. Т. Барнумом).
«Тогда, да и сегодня, основной способ привлечь внимание публики заключался в том, чтобы развесить повсюду яркие афиши, обещавшие посетителям и зрителям все, что угодно, и ничего. Признаюсь, я не стал ломать голову над тем, как стать примером для своих предприимчивых и инициативных сограждан, отыскав какой-то иной путь. Я воспользовался общепринятым способом; и если моя реклама была более настойчивой, тексты – более нахальными, афиши – яркими, иллюстрации – гиперболизированными, а флаги – патриотичными, чем когда музеем управляли другие люди, то это объяснялось не тем, что я был менее щепетилен, а тем, что я действовал энергичнее и умнее и у меня было больше оснований раздавать столь щедрые обещания. И я до сих пор не слышал ни об одном посетителе, ушедшем из моего музея с жалобами на то, что его надули и что он зря потратил свои деньги» (Финеас Тейлор Барнум).
Конечно, все три газеты обозлились на Барнума, поняв, что тот их одурачил. В отместку они принялись наперебой писать о том, что русалка – подделка, но теперь это только подогревало интерес к экспонату, а заодно и к музею.
«Реклама для хорошей вещи, как навоз для почвы, серьезно улучшает и усиливает ценность продукта. Ваше рекламное объявление прочитают тысячи людей, а вы в это время будете есть, спать или заниматься другими делами. После того как вам удастся привлечь внимание публики, к вам потянутся новые клиенты, и, если вы сумеете предложить им нечто эквивалентное уплаченным ими деньгам, они не только станут вашими постоянными потребителями, но и начнут рекомендовать вас своим друзьям» (Финеас Тейлор Барнум).
Несколько лет подряд велись жаркие споры о том, подлинный экспонат у Барнума или нет. Стали появляться люди, которые утверждали, что русалка Барнума – фальшивка, но вот русалки эти действительно существуют. В доказательство эти люди представляли своих русалок. Естественно, все это тоже были подделки, и, естественно, все желающие нажиться на успехе Барнума лишь подогревали интерес к его музею. Русалка стала именно тем крючком, на который все попадались. Именно ради русалки они покупали билет, но не ради нее они шли в музей. Посетители хотели получить за свои двадцать пять центов несколько часов развлечений, и их ожидания оправдывались сполна даже в те моменты, когда сама русалка находилась где-то на выставке в другом музее. Здесь, в царстве великого Барнума, каждый мог найти развлечение себе по душе.
«Какой бы ценной ни была коллекция экспонатов, когда я его выкупил, это была лишь основа Американского музея в том виде, в котором его создал я. За то долгое время, пока я был его владельцем, постоянная экспозиция увеличилась больше чем в два раза. В 1842 году я купил и добавил в нее все содержимое музея Пила; в 1850 году была выкуплена большая коллекция Пила в Филадельфии; так, год за годом, я, невзирая на цену, скупал разные интересные экспонаты повсюду, где мне удавалось их отыскать в Америке и Европе.
Сначала я просто стремился показывать своим постоянным клиентам как можно больше интересного и нового, и дело было вовсе не в моей щедрости; это был бизнес чистейшей воды. Если посетитель уходит от вас довольным и удовлетворенным зрелищем, это значит, что он придет к вам опять и приведет с собой друзей. Я хотел, чтобы люди заговорили о моем музее…
Это была бы самая лучшая реклама, которую только можно изобрести, и, кстати, единственная, которую я тогда мог себе позволить» (Финеас Тейлор Барнум).
– У нас возникла проблема, – сообщил однажды помощника директора музея. – Мы не справляемся с потоком посетителей, они толпятся возле одних и тех же экспонатов и слишком долго слоняются без дела, – пояснил он.
Когда слух о русалке достиг бедных кварталов Нью-Йорка, поток посетителей действительно достиг критических пределов. Нужно было что-то придумать. Барнум весь день ходил по музею, ничего не говоря.
– А что это за дверь? – поинтересовался он, натолкнувшись случайно на неприметную створку в комнате для уборщиц.
