— Мистер Денхэм мой очень-очень хороший друг!
Он выпустил руку Элис и попытался завладеть моей. Испытывая окружающих этим подтверждением декларации нашей дружбы, он гордо посмотрел вокруг и увидел сквозь сигаретный дым мгновенно разверзшуюся пропасть между ним и этими сплотившимися и вибрирующими телами. Мой отец беззвучно кашлянул.
— Оба мистера Денхэма, и старший, и младший, молодой господин и старый.
— Ну, тогда, — произнес Джек Браунлоу, — скажите ему, чтобы оставил даму в покое.
Мне пришелся не по душе тон Джека Браунлоу.
— Он прекрасно говорит по-английски, — ответил я и чихнул, — как вы, наверное, заметили, — добавил я, жмурясь, — сами ему и скажите.
— Эй вы, — сказал Джек Браунлоу, — оставьте эту даму в покое.
— Я еще не имел удовольствия, — ответил мистер Радж, — представиться. Меня зовут Радж. Я приехал с Цейлона, чтобы проводить исследования у вас в университете. Если вы назовете свое имя, буду рад с вами познакомиться.
— Вас мое имя не касается, а мне чихать на ваше. Оставьте даму в покое.
— Почему? — спросил прирожденный исследователь мистер Радж.
— Потому что я вам сказал.
— Это не очень убедительный довод.
— Знаю я вас. Был я в вашей Индии, помогал вам спасаться от япошек. — Я прикинул в уме возраст Браунлоу, вычел послевоенные годы: Браунлоу врал. — Оставь ее в покое.
— Я — цейлонец, а не индус.
Вечер достиг апогея, максимума центробежной силы — посетители усердно общались парами, от силы — тройками: женщины увлеченно обсуждали родовспоможение, мужчины толковали о машинах и футболе, и никто даже головы не повернул и голоса не понизил в ответ на рык Браунлоу или улыбку Раджа. Элис сказала:
— Да ладно тебе, Джек. Закажи-ка нам лучше выпить, время не ждет.
Я чихнул.
— Выпейте со мной, — предложил мистер Радж. — Выпейте со мной все.
— Не стану я пить с черномазым, — сказал Джек Браунлоу, — даже лучшее шампанское не стану.
Мистер Радж миролюбиво сказал:
Мне думается, термин, который вы употребили, был придуман в качестве оскорбления. Он весьма распространен в Индии и на Цейлоне в лексиконе наиболее вульгарных слоев белого населения.
— Давай проваливай, — сказал Джек Браунлоу, отворачиваясь к стойке, чтобы сделать заказ.
— Выпейте со мной, — улыбнулся мистер Радж, обращаясь к Элис. — Для меня будет истинным наслаждением угостить вас после того удовольствия, которым вы наградили меня сегодня пополудни, любезнейшая леди.
— Ладно, хватит вам, — сказала Элис по-дружески. — Вы только себе навредите. Он ведь еще и немножко боксер.
Мистер Радж с интересом оглядел спину Джека Браунлоу. Элис глазами, губами, головой показывала мне на дверь, понукая увести мистера Раджа подобру-поздорову, но мистер Радж ответил:
— Я тоже. Будучи бакалавром искусств, я должен был овладеть и боевыми искусствами — для самозащиты. Но сегодня мы отчаянно веселимся и не желаем ни брани, ни потасовок.
Джек Браунлоу, повернувшийся, чтобы передать приятелям наполненные бокалы, увидел, как улыбающийся мистер Радж слегка обволакивает Элис и поверил, что воочию стал свидетелем того, о чем он, недавний имперский господин, читал и слышал краем уха, а именно дерзости со стороны представителя покоренного племени! Он сказал:
— Говорю тебе в последний раз, оставь ее в покое.
— И снова, при всем уважении, — ответил мистер Радж, — вынужден просить вас привести свои доводы.
— Я уже говорил — потому что я так сказал.
— Ох, бога ради, прекратите, — сказал Элис, — оба.
— Но, — возразил мистер Радж, — тут возникает вопрос о ваших полномочиях. Вы не муж этой леди, который уехал, покинув ее одну, и, думаю, не брат ей. Вы слишком молоды, чтобы быть ей отцом или дядей, и недостаточно молоды, чтобы быть ее племянником или сыном. Посему я спрашиваю, каковы ваши полномочия. Конечно, весьма вероятно, вы стремитесь стать ее любовником. В этом случае
Мистер Радж не различал нюансов терминологии — речь его прозвучала более оскорбительно, чем он того хотел.
