могло случиться в более неподходящее время.
Жозе также переживал не лучшие времена. На фоне противостояния с Карнейро последовал еще более тревожный кризис. Команда выдавала худшие результаты за все время его пребывания в «Челси». В первых шести матчах сезона его подопечные одержали всего одну победу, зато потерпели поражение в Кубке Футбольной федерации от «Арсенала», всухую (3:0) проиграли «Манчестер Сити», затем проиграли 2:1 в домашнем матче с «Кристал Пэлас» и 3:1 – в ответном матче с «Эвертоном». Положение было отчаянным, тем более что я не знал о происходящем внутри.
С начала сезона я неоднократно пытался связаться с Моуринью, но посланные ему сообщения всякий раз возвращались назад. Наконец 27 августа, желая хоть что-то выяснить, я написал не Жозе, а его помощнику Рун Фариа. Я хотел выяснить, правду ли говорят, что Жозе все-таки уволят. Правда ли, что он не получит солидной компенсации, как в первый раз? По словам моего информатора, в «Челси» просто собирались платить ему до тех пор, пока он не найдет другую работу.
Мой замысел себя оправдал. Через час Жозе лично мне ответил. Первая строчка объясняла многое: «Никаких имейлов… опасно!!» Позже я узнал, что в связи с «делом Карнейро» его электронные письма просматривались. Вот чем объяснялась смена адреса! Жозе правильно беспокоился, так как по крайней мере один отрывок из его электронной переписки фигурировал на процессе Карнейро в июне 2016 года по делу о незаконном увольнении.
Беспокойство из-за того, что его переписку читают и внимательно изучают посторонние лица, не помешало ему ответить на мой вопрос о компенсации. Жозе подробно разъяснил, что будет в случае его увольнения: «У меня четырехлетний контракт. Если «Челси» меня уволит, им придется платить два года; когда у меня был двухлетний контракт, мне платили год. – Потом он подытожил: – Но не теряй время на глупости». Он явно не ожидал, что скоро лишится работы, хотя после поражений от «Кристал Пэлас» и «Эвертона» такая перспектива уже не выглядела глупостью».
Поражение 3:1 в матче с «Эвертоном» в сентябре стало тяжелым ударом, особенно для Моуринью. Тот день стал важным и для меня. Меня послали освещать встречу «Вест Бромвич Альбион» и «Саутгемптона». Тем не менее, поскольку игра начиналась в середине дня, мне удалось посмотреть игру «Челси» из конференц-зала «Альбиона». Зрелище было не из приятных, и я все больше убеждался в том, что положение становится серьезным. Поэтому я решил остаться в конференц-зале и подождать послематчевой пресс-конференции Моуринью, а не спускаться в ложу прессы, чтобы смотреть начало матча «Вест Брома».
Я не пренебрегал своим долгом – как раз наоборот. На встречу в «Альбион» послали двух репортеров; мой коллега Грэм Брюс писал репортаж о матче для воскресного выпуска, я же должен был написать материал к понедельнику. Я поделился с Грэмом своими соображениями, и он согласился, что так будет разумно. Мы оба понимали, что надвигающийся кризис в «Челси» куда важнее, чем матч «мешков» (прозвище «Вест Бромвич Альбион») со «святыми» (прозвище ФК «Саутгемптон»).
На послематчевой пресс-конференции Моуринью выглядел подавленным; отыграли всего пять матчей, и стало ясно, что титула в этом году не видать. Да, ситуация сложилась драматическая.
Тогда, рискуя навлечь на себя гнев Моуринью, я все же написал ему в надежде выяснить больше, несмотря на его предупреждение «Никаких имейлов… опасно!». Я прошел в ложу прессы, чтобы посмотреть концовку игры «Альбиона» и «Саутгемптона», – матч окончился безголевой ничьей. В тот день я тщетно ждал ответа от Особенного. В воскресенье у меня был выходной, и все же мне написали из редакции с предложением написать о «Челси». Сообщение было не слишком приятным. Никаких вступлений, даже «здравствуйте». Мне довольно грубо говорили: «Вот где пригодится твое знакомство с ним [Моуринью]. Что тебе известно? Что у тебя есть? Он ожидает увольнения?» Наверное, я должен был разозлиться, но на самом деле только улыбнулся. Если помните, меня отстранили от «Челси», сказали, что моя «дружба» с Моуринью раздута и он охотно даст интервью любому сотруднику газеты! И вот меня просят выручить коллег, хотя я не присутствовал на матче. Более того, в том сезоне я ни разу не написал о матчах с участием «Челси». Мы с Моуринью не виделись после того, как в конце предыдущего сезона пили шампанское. И вот те же люди, которые отстранили меня от «Челси», хотят, чтобы я подробно рассказал, что происходит в клубе и о чем думает Жозе. Бесподобно! Примерно так я и ответил и на всякий случай добавил, что Жозе больше не отвечает на мои имейлы. Не знаю, чем еще я могу помочь. У меня нет никаких сведений, и я понятия не имею, считает ли Моуринью, что дело идет к его увольнению.
В понедельник контент-директор сообщил, что он «рассматривает мое нежелание помочь с «Челси» как отказ выполнять разумные требования руководства». По этой причине он решил «начать официальное расследование моих действий в рамках дисциплинарной политики компании».
Его письмо подтвердило мое подозрение, что меня просто хотят уволить, и действительно, через месяц состоялось смехотворное заседание дисциплинарной комиссии. Я уже понял, что на работе мне не удержаться, и мне очень хотелось сказать руководству все, что я о нем думаю. Но приходилось думать о двоих детях, которые учились в школе, об ипотеке и неоплаченных счетах; кроме того, не хотелось лишаться пенсии в будущем и ставить под удар благосостояние семьи. Правда, обвинения в мой адрес были настолько слабыми и притянутыми за уши, что мне не терпелось оспорить их – только для того, чтобы позлить безумцев, захвативших власть в сумасшедшем доме.
Вскоре «Челси» одержал три победы подряд. Команда как будто прошла полосу неудач и выровняла курс: за разгромом (4:0) «Маккаби Тель-Авив» в Лиге чемпионов последовали победа 4:1 над «Уолсоллом» в Кубке Футбольной лиги и очень значимая домашняя победа над «Арсеналом» со счетом 2:0. Мне показалось, что «Челси», пусть и с запозданием, но все же ожил. Так же думал и Моуринью. Мы ошибались. Рассвет был ложным, падение просто затянулось, и вскоре я уже написал ему: «Я думал, что «Арсенал» стал переломным моментом!!!» Он ответил: «Так и было, но потом ФА поимела
