накануне второго наступления на Иловайск, численность ударной группировки составляла не более 300 человек. Основная часть батальона «Донбасс» в то время продолжала выполнять боевые задачи в других районах Донецкой и Луганской областей. Половина «Азова» осталась в Мариуполе. «Шахтерск» сам по себе был малочисленным подразделением.
Тем не менее, поднаторевшие в грабежах, изнасилованиях и казнях мирного населения, хорошо вооружённые и экипированные каратели намеревались дать настоящий бой и показать армейцам, как надо брать города. Тем более, что теоретически в силу добровольческого статуса батальоны Нацгвардии по мотивации и боевому духу должны были быть эквивалентны ополчению Донбасса.
Однако ополченцы были сильнее духом. Местные воевали за свои дома и родных, российские добровольцы — за идею. Воевали лихо, с азартом. Быстро учились. Артиллерийские расчёты, танковые экипажи буквально за дни схватывали то, на что обычно уходят недели. Даже когда в августе судьба Новороссии повисла на волоске, осознание защиты родной земли от фашистской нечисти не давало возникнуть паническим настроениям.
Ничего этого, кроме майданной ненависти и высокомерного презрения к «ватникам» и «колорадам» у карателей не было. С момента своего образования добровольческие батальоны получили самую первоначальную подготовку, в их составе практически не было профессиональных военных. Естественно, что сложные виды ведения боевых действий оказались противнику недоступны. Отдельно стоит отметить полное отсутствие у батальонов Нацгвардии тылового обеспечения, что в принципе исключало долговременное ведение боевых действий. Тем не менее, 10 августа батальоны «Донбасс», «Азов» и «Шахтёрск» осуществили вторую попытку взять Иловайск.
Планирование удара проводилось из рук вон плохо: разведка толком не проводилась, командиры не имели карт местности. Штурмующие были уверены, что в городе почти никого нет, но перед штурмом всё же подвергли Иловайск миномётному и артиллерийскому обстрелу. Однако координаты артиллерии были даны неправильно, поэтому вся артподготовка ушла «в песок».
Вместе с добровольцами в наступление должны были идти три танка Т-64 и подразделения 51-й бригады и 40-го батальона «Кривбасс». Но один танк сломался из-за перегрева мотора, второй почему-то остался на блокпосту, а третий в самом начале боя был подбит огнём САУ «Нона» и взорвался. Экипаж отделался лёгким испугом: его просто выбросило из открытых люков взрывной волной.
После этого началось наступление пехотинцев, немедленно наткнувшееся на организованное и умелое сопротивление. Отлично показали себя русские снайперы — многие каратели были ранены с дистанции более чем в километр, то есть с предельной дальности для прицельного огня из обычной снайперской винтовки СВД. Прикрывающая украинскую пехоту старенькая БМП каждые несколько сотен метров вынужденно останавливалась из-за перегрева двигателя. Кустарно бронированный «КамАЗ» «Азова» со смешным названием «Пряник» строчил по позициям «сепаров» из установленного в кузове пулемёта «Утёс», но вскоре получил повреждение и выбыл из строя.
Попытка обстрелять позиции ополченцев из БМП кончилась тем, что боевая машина получила попадание из РПГ. Раненый экипаж в бессознательном состоянии был вытащен из машины и эвакуирован с поля боя. Растерявшиеся каратели подтянули на передовую зенитную установку ЗУ-23—2 и отработали по «зелёнке» перед своими позициями, но толку от этого было мало.
Пришлось не солоно хлебавши возвращаться на блокпост 39-го батальона, где в полном бездействии стояли танк и несколько БМП 51-й бригады, которых так и не пошли в бой. Между карателями и экипажами машин немедленно разгорелась словесная перепалка, но в ответ на все упрёки армейцы отрезали: «Хомчак — дундук, и мы его приказы выполняем по-своему…»
Стали считать потери. Они оказались довольно чувствительными — 12 убитыми и столько же ранеными. Среди убитых карателей «Азова» оказался Николай Берёзовой, муж активистки Майдана Татьяны Черновол, которую премьер-министр Яценюк назначил уполномоченной правительства Украины по вопросам антикоррупционной политики. Эта откровенная нацистка развила настолько бурную и бестолковую деятельность, что терпеть её на столь высоком посту не смогла даже киевская хунта. 18 августа Черновол сообщила о своём намерении уволиться с должности в связи с полным провалом её антикоррупционных инициатив и гибелью мужа.
Также 10 августа под Иловайском сложили свою голову куратор батальона «Донбасс» от Нацгвардии полковник Юрий Бойко (Немо) и заместитель батальона по вооружению подполковник резерва Юрий Литвинский (Монгол).
Неудачный штурм не отрезвил противника — командование сектора имело совершенно чёткие указания ознаменовать приближающийся День Независимости громким успехом. 11 августа командующий АТО генерал Муженко издал директиву № 16–31 с приказом подразделениям МВД и Нацгвардии взять и зачистить Иловайск. На помощь «Азову», «Кривбассу», «Шахтёрску» и «Донбассу» были переброшены батальоны «Прикарпатье», «Днепр-1», «Днепр-2», «Ивано-Франковск», «Херсон», «Свитязь», татарская сотня «Крым» и чеченский батальон имени Джохара Дудаева. Однако их списочный состав в результате боевых и небоевых потерь не соответствовал положенному штату. Где-то было всего 20–30 человек, где 80, где 200.
Не имея свободных резервов, командование сектора «Б» стягивало под Иловайск всё, что только могло, вплоть до боевых пловцов 73-го центра спецназа ВМС (30 человек), 3-го полка спецназа (34 бойца) и 74-го разведывательного батальона (18 бойцов). Из состава разбитых в Южном котле 28-й и 51-й механизированных бригад спешно перебрасывались две батальонно-тактические группы. При этом 3-я батальонно-тактическая группа 51-й бригады по состоянию на 9 августа имела в строю всего 136 бойцов. Но её быстро пополнили мобилизованными до 500 человек и бросили под Иловайск под личным командованием комбрига полковника Павла Пивоваренко.
Бронесилы иловайской группировки были усилены танками и БМП 51-й и 93-й механизированных бригад, а также ротно-тактической группой 17-й
