представители подписались без всяких титулов и званий. Что касается позорно проигранной летней кампании, то, по крайней мере «Минском» удалось предотвратить расползание гражданской войны на остальную часть Украины.
Однако даже этот компромисс не устроил украинских «ястребов». Лидер партии «Батькивщина» Юлия Тимошенко раскритиковала содержание Минского протокола и требовала продолжения военных действий. Недоволен был и «Правый сектор»[1]. Все они считали, что Украина в августе 2014 года была в шаге от взятия Донецка и Луганска и полного разгрома «российско-террористических банд». И если бы не вмешательство России, помноженное на некомпетентность украинских генералов, то Новороссия была бы уже стёрта с лица земли.
А теперь получалось, что за спиной народа Украины произошёл торг, в результате которого мятежные Луганская и Донецкая области законно получали «особый статус», по которому все вопросы внутреннего самоуправления — вплоть до назначения руководителей судов, милиции и прокуратур — переходили в ведение местной власти (того же Ахметова и Ефремова)! При этом Донбасс освобождался от уплаты налогов в украинский бюджет: деньги должны были пойти на восстановление региона, пострадавшего в войне. Более того, Украина и сама обязалась подключиться к восстановлению Донбасса деньгами украинских же налогоплательщиков! И это в то время, как страна-агрессор Россия получала особые экономические права на Донбассе. Было отчего возмущаться!
Лидер «Правого сектора»[1] Дмитрий Ярош открыто пригрозил Порошенко судьбой Януковича и вывел несколько сотен своих сторонников на митинг к президентской администрации, протестуя против закона об особом статусе Донбасса и слишком мягкой редакции принятого накануне закона о люстрации. Горели шины, взрывались шумовые гранаты, кто-то пытался ставить палатки и начать Майдан-3. Жену советника президента Юрия Луценко «ПСы» чуть не бросили в мусорный контейнер, обозвав нехорошими словами и кинув под ноги шумовую гранату. В сети появились призывы к организации акций протестов в других городах и началу новой «Революции свидомости».
Но в Киеве царило чёткое понимание — минские соглашения позволят бандеровской Украине получить хоть небольшую передышку, чтобы прийти в себя после разгромного поражения под Иловайском, Луганском и в Южном котле. Большие потери на Восточном фронте начали отрезвляюще действовать даже на зомбированное население Украины. Одно дело, усевшись перед монитором и попивая пиво, истерить в соцсетях по поводу «рабов Путина», «ватников» и «колорадов». И совсем другое — получать повестку и возвращаться домой из зоны АТО в гробу. Немало «украинцев», ещё вчера яростно ненавидящих «москалей», получив повестку, вдруг вспоминали, что в проклятой нищей России, угнетаемой страшным Путиным, у них живут друзья и родственники и можно найти неплохо оплачиваемую работу.
В Галичине дело уже доходило до открытых бунтов. Местные жители, которые после «февральской революции» загнали своих силовиков под лавку, отнюдь не собирались складывать свои головы ради целостности Украины. Многие из них, избалованные безвластием, нагло сжигали присланные повестки на виду у телекамер, блокировали дороги. В Богородчинах женщины ворвались в военкомат и сожгли там все бумаги. В Чабанке (пригород Одессы), матери военных вышли на улицы и перекрыли важную транспортную артерию с плакатами, на которых был начертан очевидный факт: «Нет войны? Нет мобилизации!» То же самое было в Николаеве.
Поэтому 16 сентября Верховная Рада без особого сопротивления приняла два закона предложенных Порошенко: «Об особом порядке самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» и «Про недопущение преследования и наказания участников событий на территории Донецкой и Луганской области». Протестовала только наиболее радикальная часть депутатов во главе с Тягнибоком и Тимошенко, которая назвала принятые законопроекты «унизительными и предательскими».
Впрочем, в президентской версии амнистии сознательно был создан целый ряд «подводных камней», которые в значительной степени обесценивали документ. В частности, претенденты на помилование были обязаны в течение месяца со дня вступления в силу закона добровольно сдать бандеровцам оружие, боеприпасы, военную технику, взрывчатку. А также освободить помещения госорганов и органов местного самоуправления. Что фактически означало добровольную сдачу Донецка и Луганска и разоружение ополченцев, причём в одностороннем порядке. При этом действие закона не распространялось на лиц, подозреваемых и обвиняемых в тяжких преступлениях и крушении малайзийского «Боинга».
Согласно Минскому соглашению обе стороны должны были освободить всех заложников и незаконно удерживаемых лиц. Однако по формулировке документа опять-таки получалось, что освобождать пленных должны только власти ДНР и ЛНР. Ведь с точки зрения законов Украины все захваченные ополченцы удерживались абсолютно законно. Как «сепаратисты» и «террористы».
Самым интересным был пункт о выводе с территории Украины незаконных вооружённых формирований, военной техники, а также наёмников. Это в первую очередь касалось российских добровольцев, по зову сердца пришедших на помощь русскому народу Донбасса. Но при соответствующей интерпретации могло быть направлено и против ополчения (по украинским законам оно было незаконным вооружённым формированием), и против российских войск. Причём не только на Донбассе, но и в Крыму, который Киев и Запад по-прежнему считали оккупированной украинской территорией.
Неудивительно, что Минские соглашения вызвали негодование не только в стане бандеровцев, но и в ополчении ЛДНР, и в российской патриотической среде. Неонацистский переворот в Киеве, реки крови, пролитые карателями на Донбассе, делали возможность примирения Русского мира и проекта «Украина» невозможной. Все видели — украинская армия была разгромлена. Ополчение ощущало невероятный подъём — бойцы рвались освобождать оккупированные Мариуполь, Славянск, Лисичанск, Счастье, могли выйти к Харькову и Днепропетровску. Новороссия была близка как никогда. И все эти перспективы были похоронены самой же Москвой одним росчерком пера!
