своих курсантов, чтобы противодействовать мятежникам. Однако после государственного переворота, Кернес, Добкин и Полторак тут же переметнулись в стан победителей. Полторак получил от бандеровцев погоны генерал-полковника и возглавил Национальную гвардию.
Назначение милицейского генерала руководить военным ведомством, не должно удивлять читателя. Последним профессиональным министром обороны Украины, получившим образование в Академии Генерального Штаба СССР, был генерал армии Владимир Шкидченко, покинувший эту должность в далёком 2003 году. Все остальные последовавшие за ним министры зачастую не имели вообще никакого отношения к воинской службе. Эта кажущаяся странность была вызвана перестройкой как украинских, так и российских вооружённых сил на западный манер, когда все функции непосредственного управления войсками были сосредоточены в Генштабе, а министерству обороны отводилась функция материального и финансового обеспечения. Поэтому министром обороны на просторах СНГ мог стать любой олигарх вроде украинского Лебедева или «эффективный менеджер» со своим гаремом, вроде российского Сердюкова.
Полтораку досталось тяжёлое наследство. С начала конфликта украинская армия имела все преимущества перед ополчением Новороссии — в авиации, численности солдат, силе бронетанковых войск и артиллерии. Проиграв летнюю кампанию, к осени 2014 года ВСУ сохранили только два вида превосходства — по численности солдат и силе бронетанковых войск.
Однако и здесь всё было не так гладко. При всей своей многочисленности, украинские войска не обладали достаточным боевым духом и стойкостью. Начальник штаба АТО генерал-майор Назаров откровенно признавал, что дезертирство в украинской армии приняло массовый характер. За полгода боевых действий военной прокуратурой были возбуждены тысячи дел о невыполнении приказов, дезертирстве и уклонении от призыва на воинскую службу. Всё это накладывалось на большие потери. Позднее независимые военные эксперты, со ссылкой на СНБУ Украины, назвали примерные цифры украинских потерь в 2014 году: до 12 тысяч убитых, 19 тысяч раненых и до 5 тысяч пленных и пропавших без вести.
Более реалистичной звучит цифра, озвученная лидером Радикальной партии Олегом Ляшко: «Порошенко и Гелетей нагло лгут, скрывая более 8000 наших потерь в АТО! Эти ребята отдали свою жизнь за них, за страну, за свой народ. Но никакой благодарности и уважения от нашего руководства они и их близкие не получили. Более того, оказывается, что Порошенко сжигает наших героев, как неких собак, в немецких крематориях!
Ко мне попала фотография с разведывательного спутника, на которой чётко можно увидеть полевой крематорий возле военного госпиталя в зоне АТО у Новоайдара. Как мне доложили, этот крематорий нам передала Германия. Зачем? Что он делает в зоне АТО? Сколько наших ребят безвестными пошли на небо через эту немецкую трубу?»
И действительно, отправленные весной на Восточный фронт украинские бригады, к моменту заключения минского перемирия представляли собой довольно жалкое зрелище.
79-я аэромобильная бригада была основательно потрёпана в Южном котле, из техники осталось 12 БТР, одна гаубица Д-30, 10 автомобилей и до 500 человек личного состава. Колоссальные потери практически полностью выбили кадровый состав части. Для восполнения потерь в августе в штат бригады был введён вновь сформированный добровольческий батальон «Феникс». Полностью от поражения бригада оправилась только к концу сентября, получив пополнение людьми и расконсервированной техникой в виде БТР-60 и БТР-70. Благодаря помощи волонтёров было кардинально улучшено снаряжение бойцов, закуплены комплекты цифровой связи, 6 внедорожников и один реанимобиль.
25-я, 95-я и 80-я аэромобильные бригады сохранили боеспособность, но понеся чувствительные потери в боях под Шахтёрском, Луганском и Донецком, также нуждались в пополнении людьми и техникой.
Например 25-я бригада даже по официальным данным к 26 августа потеряла 107 человек убитыми, 500 ранеными и больше 30 единиц бронетехники (БМД, БТР-Д, САУ «Нона»). Потери пришлось восполнять снятыми с консервации БТР-70 и буксируемыми гаубицами Д-30. Также в структуру бригады ввели противотанковую роту, оснащенную ПТРК, и роту огневой поддержки с «Утесами» и ДШК.
72-я механизированная бригада была полностью разбита в Южном котле, потеряв почти всю технику (31 танк и свыше 60 БМП и БТР) и людей, которые частью погибли, частью перешли границу и сдались российским пограничникам. От бригады остался «безлошадный» личный состав порядка 700– 900 человек. В сентябре из остатков бригады и прибывшего пополнения всё же удалось сформировать одну батальонно-тактическую группу и отправить её на фронт.
Полностью была разбита 30-я механизированная бригада: 1-й и 3-й батальоны под Саур-Могилой, 2-й батальон понёс большие потери в районе аэропорта Луганска. Для восстановления боеспособности в состав бригады пришлось вливать два территориальных батальона: 2-й Ровенской области «Горынь» и 10-й Житомирской области «Полесье».
28-я механизированная бригада из Одесской области потеряла в Южном котле сразу две батальонно-тактические группы и в середине августа была выведена с фронта. Уцелевший батальон был переброшен в Мариуполь. Осенью в её состав также включили два батальона территориальной обороны: 18-й Одесской области «Одесса» и 21-й Херсонской области «Сармат». Однако из-за большого числа среди военнослужащих этнических русских, данная часть считалась бандеровцами неблагонадёжной.
Такой же в этом отношении была и 92-я механизированная бригада, дислоцирующаяся в Харькове. Укомплектованная уроженцами Донецкой и Луганской областей, бригада не проявляла особого желания воевать за бандеровские идеи. На фронт смогла выставить только одну батальонно- тактическую группу, полностью разбитую под Иловайском. Для усиления процесса «украинизации» в бригаду были срочно включены несколько батальонов
