Всё это время в Славянске, Донецке, Луганске люди с надеждой ждали ввода на Украину российских войск. Но шли дни, а ничего не происходило. Боевые действия набирали обороты, вынуждая ополчение своими жалкими силами воевать против украинской регулярной армии, спецназа МВД и СБУ.
В апреле Стрелков под честное слово несколько раз встречался в Славянске с украинскими командирами. Формальным поводом переговоров была судьба захваченной бронетехники 25-й бригады. Но на самом деле переговоры шли о другом. Украинские военные с глазу на глаз охотно признавали что служат ублюдкам и нацистам, но продолжают «оставаться верными присяге». Они видели в Стрелкове официального представителя Москвы и интересовались одним вопросом — когда Россия введёт войска?
Все уже знали, что российская группировка (порядка 40 тысяч человек) сформированная из частей Южного, Западного и Центрального военных округов начала демонстративные военные учения на границе с Украиной. Знали о заявлении Владимира Путина о том, что использование украинской армии против собственного народа будет иметь последствия. У многих в тот момент по обе стороны фронта всё ещё теплилась надежда что, Россия войдёт на Украину и покончит с тем бардаком, что творился последние 23 года. Да и перспектива вхождения ВСУ в состав российской армии с её большими по украинским меркам зарплатами, для многих военных была весьма заманчивой перспективой.
Но никакого ввода войск не произошло и осмелевшая от безнаказанности киевская хунта назначила на 2 мая генеральный штурм Славянска. Молниеносное подавление народного сопротивления должно было надломить волю к сопротивлению всей Новороссии. Соотношение сил позволяло бандеровцам надеяться на успех — против 190 славянских и крематорских ополченцев (из которых только «крымская группа» и небольшое подразделение местных «афганцев» представляли из себя хоть какую-то реальную силу) действовало несколько тысяч украинских силовиков, в том числе 400 элитных спецназовцев из отрядов «Омега», «Вега», «Ягуар» и «Альфа». Они могли одним скоординированным ударом сломить сопротивление Славянска. Но дело губил невысокий боевой дух большинства подразделений и некомпетентность руководившего операцией Антитеррористического центра СБУ.
2 мая 2014 года стало новым болевым порогом войны на Донбассе. В этот день в Одессе в Доме профсоюзов были зверски убиты и сожжены десятки русских людей. Одновременно с этим в 5 часов утра начался штурм Славянска. Это был первый настоящий бой и для ополчения, и для сил АТО.
На рассвете украинские спецназовцы, десантники, Национальная гвардия и иностранные наёмники при поддержке бронетехники и вертолётов атаковали Славянск сразу с трёх направлений — блокпост «Комбикормовый», блокпост «БЗС» и Карачун. Огневую поддержку карателям осуществляли вертолёты Ми-24, в то время, как несколько украинских миномётных батарей играли лишь второстепенную роль. Однако сильный туман, низкая облачность и отсутствие боевого опыта сыграли с украинскими лётчиками злую шутку.
При разоружении украинских десантников в Краматорске в руки ополченцам попало несколько ПЗРК «Стрела». К счастью в рядах ополчения нашёлся специалист с позывным «Гроза», который сформировал и обучил из числа местных жителей три группы ПВО (по три человека). 2 мая этим группам удалось сбить сразу два украинских вертолёта Ми-24 (09 жёлтый и 40 жёлтый).
Первым получил ракету Ми-24 майора Руденко — «борт» потерял управление и рухнул на землю. Спастись удалось только тяжелораненому лётчику- оператору капитану Краснокутскому. Он попал в плен и позже был возвращён украинской стороне. Вертолёт майора Плоходько пошёл на посадку, чтобы подобрать уцелевшего лётчика, но при снижении был поражён из ПЗРК, загорелся, упал на землю и взорвался. Весь экипаж погиб.
Под обстрел из пулемёта попал и третий Ми-24. С горящим двигателем он ушёл к своим позициям, совершил аварийную посадку и был отправлен на ремонт. Также автоматным огнём был легко повреждён вертолёт Ми-8. Столь тяжёлые потери в самом начале штурма привели карателей в состояние шока, что серьёзно повлияло на исход дальнейшего боя.
При приближении украинских военных к своим блокпостам ополченцы давали знать об атаке штабу (по рации или дымом от подожжённых покрышек) и быстро отходили в Славянск. При таком неравенстве сил в городской застройке имелись хоть какие-то шансы на успешное сопротивление. Тем более что накануне штурма в город была доставлена небольшая партия РПГ, закупленная с одного из армейских складов.
Настоящий бой разгорелся на горе Карачун, куда на 8 БТР выдвинулись подразделения десантников и спецназ СБУ «Альфа» с задачей занять телерадиопередающий центр. Им противостоял небольшой гарнизон из 10 местных ополченцев и двух бойцов донецкого «Беркута». Им удалось остановить первую атаку, сбив с брони автоматным огнём и подствольниками украинскую пехоту. Однако ни один из имевшихся у бойцов одноразовых РПГ «Муха» не сработал, поэтому к большому разочарованию все БТР остались невредимыми и с безопасного расстояния расстреляли позиции защитников телецентра. Послать на Карачун свою бронетехнику Стрелков не мог — накануне и в день штурма украинские боевые вертолёты усиленно патрулировали район телевышки и без труда могли расстрелять драгоценные бронемашины.
Пришлось отступить. При этом «беркутовцы» не успели отойти — их спрятали в домах местные жители. Закопав оружие, через день они пришли в Славянск в гражданской одежде, когда их уже записали в предатели. Стрелков отрезал: «Прощу, если принесёте обратно оружие». Они ночью сходили и принесли закопанное.
Начались перестрелки и в районе железнодорожного вокзала. Здесь в снайперской дуэли погиб один из самых ярких командиров ополчения Сергей Журиков (Ромашка). Его боевая биография оказалась короткой, но очень насыщенной. Журиков жил в Киеве, профессионально занимался фотографией и парашютным спортом (на его счету более 1500 прыжков). Со Стрелковым познакомился во время его январской командировки в Киев с «Дарами волхвов», был дружен с «народным мэром» Славянска Пономарёвым. Активно участвовал в крымских событиях и нападении на кортеж СБУ 13 апреля. Бывший фотограф стал у стрелковцев главным подвижным резервом. Со своими людьми он шёл на самые опасные участки и его потеря была весьма чувствительна
