(приводятся в изложенном им порядке): во-первых, журналисты всего мира, во-вторых, российские и зарубежные бизнесмены, в-третьих, американская администрация, в-четвертых, мировое еврейское сообщество.
С выходом босса из Бутырки повеселели его СМИ. Волну в защиту «Гуся», поднятую вояжем Игоря Малашенко по Испании, Германии, Америке, подхватили, забыв о распрях, рупоры НТВ и ОРТ Евгений Киселев и Сергей Доренко. Они помчались в Страсбург на сессию ПАСЕ, которая решила провести слушания по проблеме свободы печати в России. Им дали слово. Оба оруженосца хотя и разных олигархов пели в один голос — в России идет удушение свободы слова. На вопрос: какая разница между временем Ельцина и Путина, — ведущий «Итогов» ответил длинным экскурсом в историю, сравнил проявление Ельцина с эпохой Екатерины II, женщины просвещенной, но сумасбродной, с эпохой «блеска» и «нищеты», великолепия и казнокрадства. Век был велик и ужасен, просвещен и страшен одновременно… но вот на смену пришел Павел, немец до глубины души, который посылал прямо со строевого плаца полки маршем в Сибирь. «Вот что-то от этого я ощущаю в нашей новой эпохе».
Доренко же говорил, что в стране «встают и поднимаются силы, которые тащат Россию вспять, силы, которые готовы репрессировать людей».
После всего увиденного, услышанного и прочитанного в связи с арестом Гусинского можно было подумать, что ось Земли сместилась. Тем не менее все скоро стало на свои места. «Гусю» ничего не осталось, как начать переговоры с «Газпромом» о возвращении кредитов. Ему были поставлены жесткие условия — или «живые деньги», или продажа холдинга. После долгих дебатов был подписан договор о продаже ЗАО «Медиа-Мост» за 773 млн. долларов, из них 473 млн. должно было стать взаимозачетом по долгам, а 300 млн. олигарх получал «живыми» деньгами. Казалось бы, в инциденте поставлена точка, хотя Гусинский и тут оказался в выигрыше — за НТВ ему платили большие деньги. Но через полтора месяца глава «Газпрома» заявляет о том, что Гусинский отказывается выполнять договор. Более того, обвинил Гусинского в выводе активов из России и обратился за помощью в Генпрокуратуру. Гусинский, к тому времени уехавший за границу, подтвердил, что он действительно не станет исполнять договор без объяснения причин. Потом добавил: «За 2 дня до подписания соглашения я, в присутствии иностранных адвокатов, сделал заявление о том, что все те документы, которые я подпишу, или, вернее, буду вынужден подписать, никакой юридической силы не имеют, потому что я подписывал их под давлением, можно сказать, что под дулом пистолета».
Заместитель генерального прокурора так прокомментировал слова олигарха: «Пусть это будет на его совести. Он очень просил прекратить уголовное дело и дать ему возможность выехать к семье. Мы пошли навстречу, и вот его, так сказать, «благодарность». Кстати, дело прекращено только в отношение его самого и только по «Русскому видео», а другие факты в отношении «Медиа-Моста» расследуются, и господин Гусинский, и его адвокаты об этом прекрасно знают» («Российская газета» 20 сентября 2000 г.).
Оказывается, к договору было еще и приложение № 6, которое могли сочинить разве что в чеховской палате № 6: соглашение о продаже «Медиа- Моста» в обмен на свободу Гусинского, разрешении на выезд его из России. Гарантии дал не кто-нибудь, а представитель верхнего эшелона власти в лице министра печати Лесина, который и подписал приложение № 6.
«— А зачем министру было подписывать протокол № 6 о гарантиях от преследования Гусинского?
— Это было требование самого Гусинского.
— Как быть с его заявлением от 18 июля о том, что все его действия по сделке совершены под давлением?
— А это, получается, что он ограничил себя в дееспособности. Начиная с этого момента — я сумасшедший. Нужно было перед подписанием контракта сказать, что он ограничен в дееспособности. Он не предупредил. Более того, подписал бумагу, что осуществляет свои гражданские права своей волей и без принуждения.
— То есть политическая составляющая — протокол № 6 — была навязана Гусинским?
— Конечно. Зачем мне-то это нужно?.. В пятницу мы получили от него другие предложения.
— Если не секрет, какие?
— Они совсем выходят за пределы… Теперь он заявляет по прошествии двух месяцев, что сделка заключалась под давлением и совершать ее он не собирался с самого начала. Но у меня есть письма его юристов. Крупные юристы, солидная компания. Вот их письма, действия — от 7 августа, вот еще — от 14 августа. Шла нормальная работа. Я хочу задать простой вопрос: «Газпром» на протяжении ряда лет ничего плохого г-ну Гусинскому не делал. От «Газпрома» Гусинский только видел партнерство, дружбу и инвестиции. Мы дали ему инвестиции — больше 200 миллионов долларов. Мы дали гарантии на 473 миллиона долларов под кредиты. Мы были акционерами «Медиа-Моста» и НТВ. Никаких политических наездов со стороны «Газпрома». Возникла проблема — 211 миллионов… Началась сделка. А Гусинский еще 18 июля сделал заявление, что всякие бумажки, которые подпишет, подпишет под давлением. Страшное давление на него оказывали! Руки выкручивали, иголки под ногти загоняли, да? Г-н Гусинский садится в самолет и улетает. В Испанию. Что должен был бы сделать человек, находящихся в таких условиях, как описывает г-н Гусинский, по отношению к людям, которые ничего плохого, кроме добра, ему не делали? Снять трубку и сказать: «Ребята, я вынужден вас разочаровать, сделка, на мой взгляд, осуществлялась под давлением, давайте забудем это, как страшный сон, не залезайте ни в какие долги по этой сделке». Правильно?
— Это он сделал?
— Нет. Вместо этого он два месяца морочит голову. Присылает юристов, мы обмениваемся бумагами, согласовываем запятые и т. д. Мы тоже
