запрещение дальнейшего строительства Горьковской атомной станции теплоснабжения». Вскоре аналогичное решение с формулировкой «считать невозможным дальнейшее строительство и пуск станции» принял и городской совет. Несмотря на это и продолжающиеся протесты общественности, возведение объекта все еще продолжалось. В мае в Москве прошло совещание у заместителя председателя Совета министров СССР Л. Д. Рябова с участием председателя Горьковского облисполкома А. А. Соколова, народного депутата СССР В. Л. Ерохина и директора ГАСТ Ю. А. Здора. На нем решили, что работы все же надо продолжать. «Будучи в этом году на ACT, я удивился: щит управления укрыт пленкой, кажется, сними ее – и он вспыхнет разноцветными огоньками, – рассказывал в своем интервью заместитель председателя Горьковского облисполкома A. M. Макиевский. – Реакторный зал вот-вот обретет рабочий вид – достаточно закрыть шахту реактора. Персонал уверен в себе и „активно обороняется“». Затем министр атомной энергетики Коновалов опубликовал интервью в газете «Правда», в котором указал, что «самый безопасный в мире» реактор ACT-500 уже создан и станция по-прежнему сооружается. Минатомэнергопром приступил к строительству жилых домов и объектов социальной инфраструктуры ГАСТ. Атомщики также предложили некий компромиссный вариант: создать на станции учебный центр (стендовую базу для нужд атомной энергетики) без загрузки топлива в реакторы. Чиновники, вероятно, рассчитывали, что вернуться к вопросу можно будет немного погодя, когда страсти и эмоции улягутся. Ведь столько сил и средств (без малого 170 миллионов!) уже вложено в этот гениальный проект!
Ну а народ, боявшийся повторения Чернобыля, требовал немедленно прекратить или хотя бы приостановить стройку… Тем временем кто-то вспомнил, что на территории Горьковской области уже существует «опаснейший объект» – радиоактивный могильник в Семеновском районе. Это позволило горьковским экологам и активистам расширить фронт борьбы против «мирного атома».
Еще в 60-х годах для централизованного сбора, транспортировки и хранения низко– и среднерадиоактивных отходов в СССР была создана целая сеть комбинатов «Радон». В 1960 году в 3 километрах к юго-западу от деревни Полом Семеновского района было построено горьковское хранилище отходов. В 70 -80-х годах этот весьма скромный по своим размерам и назначению объект оброс многочисленными мифами и легендами. Мол, у коров, которых здесь пасут, «развиваются болезни и мутации», в лесу встречаются «зайцы метр ростом», детишки, искупавшись в речке неподалеку от хранилища, вылезают из воды «уже с радиоактивными ожогами», ну и «грибы невероятных размеров» грибники находят… Одним словом, настоящая «зона 51» в заволжских лесах!
В июне 1990 года жители Семеновского района в духе времени решили бороться с «местной Хиросимой». Сначала провели митинг, выставили на дороге, ведущей к «зоне», пикеты и деревянные ограждения, а 27 июня решительно отправились на сам объект. Само собой, вооружившись дозиметрами, которые в те годы многие приобретали как необходимую вещь в домашнем обиходе. К хранилищу вела хорошая асфальтированная дорога, вдоль которой торчали таблички с желто-красными кругами – символом радиационной опасности. Правда, приборы, к великому разочарованию атомофобов, показывали от 4 до 10 микрорентген в час при естественном фоне 6-20 микрорентген. «Ну ничего! – думали они. – Вот сейчас дойдем до „зоны“, а там наверняка охрана с пулеметами и горы „фонящих“ отходов!» Каково же было изумление активистов, когда вместо КПП и охранников с собаками они увидели на въезде калитку и сторожку! Собака там была и даже лаяла, но главная ее задача состояла в том, чтобы будить мирно спящего и единственного (!) сторожа. При этом удивленный и заспанный мужик не только не прогнал борцов с атомом, но и согласился провести экскурсию по объекту. Вместо какого-то угрожающего вместилища с сотнями тонн отходов гости увидели несколько небольших и закрытых бетонных колодцев. Причем, как ни мерили «экологи» радиацию, даже около стены могильника дозиметры не показали больше 12 микрорентген. «И это все, что „накопили“ за 30 лет? – недоумевали активисты. – А где же, собственно, радиация?» Еще больше их удивил оптимизм сторожа. Тот поведал, что работает здесь уже много лет, никакой радиации не боится и чудо- грибов мутантов в глаза не видел…
«Обезличенный ассортимент»
Впрочем, борьба с атомом в это время конечно же была далеко не главной заботой трудящихся. В 1990 году страну стало лихорадить все больше. Даже оптимисты стали осознавать, что советский строй, а главное – его экономика разваливается буквально на глазах. Дефицит товаров, несмотря на предпринимаемые горбачевским правительством отчаянные меры, усугублялся с каждым днем. Картина всеобщего хаоса и развала постоянно рождала на свет все новые и новые, доселе неизвестные и непривычные явления. Характерный для этого времени случай имел место в магазине «Обувь» в Горьком, что находился на проспекте Гагарина рядом с заводом «Гидромаш». Вернее сказать, не в самом магазине, а возле него на улице. В то время была такая «мода» в городах – торговать дефицитным товаром снаружи, чтобы огромная очередь «не мешалась» в торговом зале. Это сейчас продавцы готовы ковры расстилать перед покупателями, лишь бы обратили внимание на их «лавку», а в 80-х годах они считали себя настоящими королями, которым народ только мешал! Ходят тут всякие, понимаешь, мешают работать…
Когда жители узнали, что возле «Обуви» будут продавать женские зимние австрийские сапоги по цене 130 рублей, к магазину мгновенно стянулась толпа народу. Это ж дефицит, да еще и импорт! Однако надеждам женщин, уже представлявших, как они зимой будут щеголять в австрийских сапогах, не суждено было сбыться. «Когда торговля началась, мы все, стоящие в очереди, увидели, что инициативу полностью захватили дюжие парни, – писали в коллективной жалобе в ОБХСС работницы завода „Гидромаш“. – Они, применив физическую силу, блокировали все подступы к прилавку, передавали друг другу деньги и таким образом на глазах очереди и милиционеров скупили несколько десятков пар сапог. Из очереди сапоги купить никто не смог… Таким образом, с 16 до 20 часов „мафиози“ скупили почти все поступившие в продажу сапоги, которые через некоторое время окажутся на черном рынке по цене 300–400 рублей».
В 1990 году скупка дефицита спекулянтами действительно приобрела огромные масштабы. Установив тесные связи с работниками торговли, они заранее
