не понимая, что происходит, озираясь в кромешной темноте. Оказалось, что по стене недалеко от моей головы ползал небольшой чёрный скорпион, которого мы, как и прочих визитёров, осторожно выдворили на улицу.
Первая неделя на ферме была нелёгкой, так как мы не привыкли к такому, мягко говоря, прохладному отношению принимающей стороны: Аой просто отвезла нас в дом и оставила там жить в одиночестве, прерываемом только короткими визитами угрюмого отца. Какое-то время мы даже обижались на недостаток внимания с её стороны и отсутствие необходимых вещей, таких как москитная сетка или достаточное количество продуктов. Но потом поняли, насколько тихо, спокойно и хорошо живётся в этой лесной хижине, и решили остаться дольше, чем планировали изначально. И всего-то нужно было не ждать, пока тебе дадут то, что нужно, а просто просить жизненно важное, а всё остальное покупать самостоятельно. Оказалось, что если сказать Аой, то появляется и питьевая вода, и картошка, и яйца, и курица, и даже сахар для тамариндового компота. А излишества, такие как соевое молоко, фрукты или мороженое, было очень легко купить самим, притом за недорого. Осознав это, мы стали жить хорошо и комфортно.
Каждый день мы знакомились с новыми представителями мира насекомых и животных, который не переставал удивлять своим многообразием. Это были и прыгающие пауки, и огромные древесные кузнечики с лапками на присосках, и богомолы, и бабочки, и зелёные бронированные жуки, а ещё древесные лягушки и улитки. По меньшей мере три разновидности ос строили свои глиняные кувшинчики в нашем домике, заполняя внутреннее пространство парализованными пауками и гусеницами. Молодые осы, едва вылетев из своих гнёзд, тут же принимались таскать глину и строить новые жилища. Глядя на них, я думала: «А как же пожить для себя? Только-только встали на ноги, и сразу в ипотеку!».
Древесная лягушка отложила икру в ведре с водой, и из неё вывелись головастики. А однажды к нам на огонёк зашла самка жука-трилобита, напоминающая инопланетный космический корабль о шести ногах. Долго мы рассматривали это странное существо и всё никак не могли поверить, что оно реально существует на этом свете. По вечерам к ярким лампам на веранде сползались гекконы, охотящиеся на мелких мошек и комаров, а по ночам, когда мы спали в комнате, снаружи истерично пиликали сверчки и цикады. В кромешной темноте вспыхивали и гасли светлячки. Живые насекомые ели друг друга, а мёртвых утаскивали пауки или разбирали на составные части муравьи. Всё в природе было недолговечным. На деревьях отрастали новые листья, а старые осыпались, и необходимость их каждый день подметать воспитывала в нас терпение и спокойствие.
Несмотря на то, что волонтёрский дом находился в каучуковом лесу, сбором и добыванием каучука занималась исключительно семья Аой, а именно её отец, тётя, дядя и племянник. Вчетвером они обходили все деревья, у каждого надрезая кору, чтобы молочно-белый сок стекал в прикреплённую к стволу кокосовую скорлупку или глиняный горшочек. Когда ёмкости наполнялись, их опорожняли, и процесс начинался по новой. Сборщики каучука работают ночью, пока прохладно. Они торопятся надрезать деревья до рассвета, так как под воздействием солнца и тепла латекс быстро сворачивается. Каучуковые деревья и масличные пальмы активно выращиваются по всей провинции Сураттани. Семья Аой продаёт собранный каучук в Китай, ну а пальмовое масло здесь повсюду, даже на кухне, как у нас — подсолнечное. Конечно выращивание каучука интереснее прополки, но ходить в чащу было страшновато ввиду отсутствия резиновых сапог. А ну как наступишь случайно на змею? Так что на лес поглядывали издали, но в целом процесс удалось изучить детально благодаря близости многих каучуковых деревьев к домику.
Однажды утром мы проснулись от жуткого грохота. Оказалось, что отец Аой начал добывать кокосовую стружку с помощью специальной машины с вращающимся наконечником, к которому нужно было прижимать половинку кокоса скорлупой наружу. Полученный продукт он пропустил сквозь другой агрегат, добыв таким образом целую кастрюлю свежего кокосового молока, и перешёл к третьей машине, предназначенной для измельчения продуктов. В эту давилку он сперва отправил ведро сушёного перца, предусмотрительно замоченного на ночь, соль, несколько горстей чеснока, а ещё охапку чили. А потом, увидев интерес Паши к процессу, посадил его давить небольшой мешок почищенного лука. Аромат пошёл такой, что мне пришлось покинуть помещение, иначе глаза немилосердно слезились. А Паша взахлёб рыдал, сидя над давилкой, чем изрядно повеселил старика. Методом пробы мы выяснили, что перец в большом ведре был совершенно не острым и использовался только для аромата и вкуса, но не для придания готовому продукту жгучих свойств. Для этого было достаточно положить немного чили вместе с семенами. Все измельчённые продукты имели резкий вкус и запах, и, будучи приготовленными вместе, представляли собой кулинарный изыск, придуманный кем-то из родственников много поколений назад.
Тут появилась мать Аой, или, как она сама себя назвала, мам Ой — милая пожилая женщина с широкой улыбкой на морщинистом лице, продолжательница семейного дела по продаже соуса для лапши пад тай. Настала пора ей браться за работу. Под огромным сорокалитровым воком разожгли газ, и внутрь налили масло. Чуть позже туда отправилась луково-чесночная и перечная смесь пополам с креветочной пастой. Пока Паша мешал содержимое вока лопаткой, я помогала матушке Аой очистить тамаринд от семян. В вок вылили кастрюлю кокосового молока и засыпали несколько килограммов пальмового и тростникового сахара. Тут и тамаринд подоспел! Соусу дали как следует покипеть, а потом мам Ой, попробовав жидкость маленькой ложкой, добавила ещё соли и выключила вок. Отлив немного готового продукта в чашку, она пошла готовить для нас лапшу пад тай, тем самым лишив меня возможности есть одно из самых популярных блюд в Таиланде. Дело в том, что её соус задал чрезвычайно высокий стандарт, и не думаю, что смогу купить что-то столь же выдающееся у уличных торговцев.
За домом был сад, в котором летом росли любимые нами фрукты — саподилла, манго, рамбутаны и даже дурианы. Но мы посетили ферму Аой
