В грязном неказистом помещении сидит за столом человек с мрачным серым лицом, смотрит рыбьими глазами на семерых голых мужчин, которые, дрожа от холода, стоят перед ним, под надзором двух конвоиров.
– Ну, красавцы! – рычит сидящий. – Чего трясетесь? Холодновато, да? Вот попадете в бункер, посидите среди железа и бетона, на хлебе и воде, тогда и узнаете, что такое настоящий холод…
Он умолкает. Заметил безмолвную фигуру в дверях.
– Старший конвоир, – ворчливо приказывает он. – Уведите их! Все здоровы, все могут сидеть в темном карцере. Держите справку!
Он ставит подпись под каким-то списком и отдает его конвоиру.
Арестанты проходят мимо пастора, бросая на него тусклые взгляды, правда уже не лишенные надежды.
Пастор ждет, пока последний из них исчезнет за дверью, и только тогда входит в помещение и тихо говорит:
– Итак, триста пятьдесят второй тоже скончался. А ведь я просил вас…
– Что я могу поделать, пастор? Сам нынче просидел два часа возле этого человека, делал ему компрессы.
– Тогда я, наверно, спал. Мне-то казалось, что именно я всю ночь сидел возле триста пятьдесят второго. И с легкими у него ничего не было, господин доктор, воспалением легких страдал триста пятьдесят седьмой. А у покойного Хергезеля, у номера триста пятьдесят два, был проломлен череп.
– Вам бы стоило занять здесь мое место, – насмешливо бросил обрюзгший доктор. – А я вполне справлюсь с ролью пастыря.
– Боюсь, пастырь из вас будет совсем никудышный, еще хуже, чем врач.
Доктор рассмеялся.
– Люблю, когда вы наглеете, попик. Может, дадите послушать ваши легкие?
Пастор и бровью не повел, только сказал:
– Нет, не дам, это мы лучше предоставим другому врачу.
– Но я и без обследования могу сообщить, что вы и трех месяцев не протянете, – злобно продолжал врач. – Мне известно, что вы с мая харкаете кровью… так что протянете недолго, до первого горлового кровотечения…
От этого жестокого заявления пастор, пожалуй, еще немного побледнел, но голос его не дрогнул, когда он сказал:
– А сколько времени до первого горлового кровотечения осталось у тех людей, которых вы только что приказали отвести в темный карцер, господин медицинский советник?
– Все они здоровы, и, согласно врачебному заключению, темный карцер им не противопоказан.
– Вообще-то, вы их даже не осмотрели.
– Вы намерены контролировать мою работу? Берегитесь! Я знаю о вас больше, чем вы думаете!
– С моим первым кровотечением все, что вы знаете, потеряет цену! Кстати, это уже позади…
– Что? Что позади?
– Первое кровотечение… три-четыре дня назад.
Врач грузно поднялся.
– Идемте-ка со мной наверх, попик, я осмотрю вас у себя в логове. И добьюсь, чтобы вас немедля отправили в отпуск. Напишем ходатайство насчет Швейцарии, а пока его одобрят, пошлю вас в Тюрингию.
Пастор, которого полупьяный схватил за плечо, не шевелился.
– А что тем временем станется с людьми в темном карцере? Двое из них определенно не способны выдержать тамошнюю сырость, холод и голод, да и всем семерым это нанесет непоправимый вред.
– Шестьдесят процентов людей в этой тюрьме ждет казнь, – ответил врач. – А из остальных, по-моему, процентов тридцать пять получат долголетние тюремные сроки. Так какая разница, когда они умрут – тремя месяцами раньше или позже?
– Раз вы так думаете, вы больше не вправе называть себя врачом. Подайте в отставку!
– После меня придет точно такой же. Так зачем менять? – Медицинский советник усмехнулся. – Идемте, пастор, давайте я вас осмотрю. Вы же знаете, у меня к вам слабость, хотя вы постоянно под меня копаете. Потрясающий донкихот!
– Я только что опять копал под вас. Ходатайствовал перед начальником тюрьмы о вашем увольнении и почти добился его согласия.
Врач захохотал. Хлопнул пастора по плечу и воскликнул:
– Как мило с вашей стороны, попик, в таком разе я просто обязан сказать вам спасибо. Ведь если меня отсюда переведут, то наверняка ступенькой выше, а как старший медицинский советник я смогу вообще бездельничать. Огромное вам спасибо, попик!
– В знак благодарности вытащите из темного карцера Крауса и малыша Вендта. Живыми они оттуда не выйдут. В последние две недели у нас уже семь смертей из-за вашей нерадивости.
– Хитрец! Но я не могу вам отказать. Сегодня вечером вытащу обоих оттуда. Прямо сейчас я себя компрометировать не могу, ведь только что подписал список, вы же понимаете, пастор?
