Катарины, и прозвучали в ушах слова её: «Ты видишь, к чему приводит дорога, по которой заставили меня идти: не подражай же мне!» И она решилась избежать этой дороги, воспользоваться случаем спастись от погибели, остаться чистою…
– Ну, что ж, говори, так или нет? продолжал Ричард: – хочешь слушать честного человека, иль и у тебя голова набита глупостями, как у других?
– Нет, нет, Ричард.
– Я так и думал, добродушно сказал он – я знаю, ты хорошая, честная девушка; а ведь удивительно, что ты честная девушка, живучи при такой тётке. А я знаю это, потому что присматривал за тобою, и на руки тебе всегда глядел.
– Зачем же на руки? спросила она, засмеявшись, чтоб скрыть слезы, от волнения набегавшие на глаза её.
– Как зачем? По рукам у вас сейчас видно, если которая заводит приятеля: кольца да браслеты появятся, точно сатанинскими цепями будет опутана. Ну, раз ты навела на меня сомненье!
– Знаю, знаю, когда я играла знатную даму, и Тереза дала мне надеть свой браслет.
– Ну, да. Однако кончай же дело; вот уж долго мы с тобою толкуем, а решительного от тебя все еще я не добился. Надо мне идти к своему месту, сейчас пойдет в ход машина. Говори же, согласна или нет? Согласна, так, значит, нас с тобою и разорвать будет нельзя, и стало быть, так держи себя, чтоб никто о тебе дурного слова не смел сказать, а то плохо будет, если что станут говорить. Как же скажешь, согласна?
– Согласна и можешь быть во мне уверен, Ричард; ты знаешь, я не хочу делать дурного.
– И прекрасно! Надо бы теперь нам поцеловаться, ну, да уж не здесь. Это от меня еще не уйдет. Прощай же, Мари.
И он пошел на свое прежнее место; она перебежала по сцене и, упав на стул в одиноком углу за кулисами, долго рыдала от счастья, и вдруг вскочила с испугом, вспомнив о румянах. В-самом-деле, взглянув на грудь, она увидела, что светло-зеленый атлас спенсера покрыт красными пятнами румян, смытых со щек слезами. Но, при помощи Клары, беда эта была скоро поправлена, и пока подруга чистила спенсер, Мари высказала ей свою радостную тайну. Эта тайна произвела свое впечатление и на Клару, которая задумчиво осталась у окна, между-тем, как Мари снова убежала искать Терезу. Тереза все-еще стояла у кулисы.
– Где ты пропадала, мой дружок? закричала она приближавшейся подруге: – я посмотрела, где ты, но ты исчезла неизвестно куда.
– Я искала тебя на другой стороне сцены…
– Что ж нового узнала ты о своем преследователе?
– Ничего; тётушка ныне оставляет меня в покое; быть может, я разжалобила ее своими слезами.
– Плохо же ты знаешь старую ведьму. Когда-нибудь расскажу тебе свою историю, ты увидишь, какова она, каков и этот господин.
– Но ведь не принудят же они меня…
– Я потверже тебя характером, а они измучили и меня так, что я потеряла мужество. Но об этом после. Зачем же ты искала меня?
Мари рассказала ей несчастье швеи.
Тереза слушала с злобною улыбкою. Она кусала губы и смотрела, не спуская глаз, на носок своего башмака.
– Да ты меня не слушала, сказала Мари, кончив рассказ и взглянув на задумчивое лицо подруги.
– Не бойся, тебе это новость, а мне подобные истории знакомы. Я знаю несколько мест, в которых может быть спрятан ребенок. Меня не допустят в эти места; надобно разузнать через других, где он. Через кого бы? Да, чего же лучше? Одно из таких мест в доме, где живет старик Шиллингер.
– Попросим же его.
– Я не могу говорить сама, чтоб не навлечь на себя подозрений, будто хлопочу о собственном деле, отвечала Тереза с горькою усмешкою. – Нужно послать для переговоров мужчину, а они все посмотрят на меня с особенною улыбкою, если сказать им.
– У меня есть человек, на которого можно положиться: машинист Ричард Гаммер, с жаром сказала Мари.
– Вот что! Так не его ли ты искала, когда не заметила меня? Не бойся, если у вас намерения честные – это хорошо. Будь рада, что нашла честного человека. Будь только осторожнее с тёткою. Ступай же, расскажи ему что нужно.
Нет надобности прибавлять, что Ричард с удовольствием согласится исполнить поручение Мари.
Спектакль кончился. Актёры, певцы и певицы разъехались. Только рабочие еще убирали декорации. Но вот и они кончили свое дело. Последние лампы погасли и в огромном здании водворился мрак и мертвая тишина.
Часть вторая
I. Барон Бранд
Молодой граф Форбах оканчивает свой туалет, а между-тем, Артур пишет акварельную копию с портрета его бабушки. В зале, примыкающей к кабинету, барон Бранд кушает шоколад и читает французскую газету.
– Благодарю вас, милый Эриксен, сказал граф, подойдя к мольберту живописца: – сходство удивительное.
– Не благодарите граф; ведь я у вас еще в долгу за пару превосходных пистолетов, которые вы мне подарили. Они составляют украшение моей коллекции.
– У меня для вас приготовлено еще ружье. Жаль, что я прежде не знал вашей страсти к старинному оружию: у меня было в руках много редких
