преступников мы должны признать свою вину и покаяться.
При всем этом, к сожалению, мы до сих пор не выработали какого-то четкого ответа со стороны социума (а это и научная общественность, и СМИ, и кинопроизводство, и литературная деятельность).
Получается, что героизм советских солдат и офицеров сегодня никого не интересует. Почему-то мы не видим на больших экранах художественного воплощения подвигов наших летчиков в первые дни войны, когда мы уничтожили 300 (!) немецких самолетов. Эта цифра абсолютно не привлекает внимания.
Мы не видим красивой героической киноистории о первом в истории Великой Отечественной войны таране вражеского «Мессершмитта-109» в небе над Брестской крепостью, который младший лейтенант Дмитрий Кокорев совершил всего через несколько часов после начала военных действий.
22 июня 1941 года младший лейтенант Дмитрий Кокорев совершил первый в истории Великой Отечественной войны воздушный таран. К началу октября у него было 100 боевых вылетов, в которых он сбил пять самолетов противника. Согласно донесениям о безвозвратных потерях офицерского состава, Кокорев погиб 12 декабря 1941 года при сопровождении шестерки P2 на бомбардировку аэродрома Сиверский.
Широкая общественность немногое знает о подвиге и дальнейшей судьбе майора П. М. Гаврилова, одного из последних организаторов обороны Брестской крепости, который, побывав в плену, вернулся с войны живым.
Еще В. О. Ключевский сказал: «Кто не знает своего прошлого, никогда не будет иметь будущего». Не вызывает сомнений, что мы должны говорить правду. В том числе и горькую. Правду о том, что враг действительно превосходил нас и в живой силе, и в технике. Правду о том, что СССР был плохо подготовлен к войне, а наше руководство совершило множество ошибок.
Только тогда мы сможем полноценно противостоять попыткам переписать историю и достойно ответить на исторический ревизионизм.
Глава 4. Сотрудничество СССР и Германии в предвоенный период
Сотрудничество между СССР и Германией в военной сфере в 1920-х – начале 1930-х годов по сей день является одним из малоизученных вопросов отечественной истории. До начала 1990-х любые научные исследования и публикации по этой теме находились под строжайшим запретом. Ведь у общественности могло сформироваться мнение, что немецкое государство получило от такого военного взаимодействия ощутимую выгоду, а СССР только проиграл. Тем более что происходило все это накануне Второй мировой войны. Затем единичные работы специалистов буквально утонули в потоке сенсационных разоблачений.
В 1992 году в нашей стране вышла книга Ю. Л. Дьякова и Т. С. Бушуевой под названием «Фашистский меч ковался в Советском Союзе». Тираж издания был невелик, книгу эту мало кто видел и читал. Однако название запомнилось и стало уже неким устойчивым брендом. Спустя четверть века многие по- прежнему считают, что фашистский меч действительно был выкован в Советском Союзе. Но существует мнение, что все происходило с точностью до наоборот: Германия ковала советский меч.
Чтобы в достаточной степени прояснить этот вопрос, нужно обратиться к периоду, когда состоялись первые контакты советских и германских военных. Произошло это еще до Рапалльских соглашений. И речь пойдет не о давних связях Ленина с германским Генеральным штабом.
Историк и журналист Алексей Байков, подробно изучавший данный вопрос, отсылает нас к 1918 году. В Германии было свергнуто правительство кайзера, подавлено восстание спартаковцев, офицерами фрайкора убиты Роза Люксембург и Карл Либкнехт. В это же время произошла история с советской дипломатической почтой, которая содержала подрывную литературу с призывами к свержению монархии кайзера и отказу Германии от имперской политики. Тогда же член ЦК РКП(б) Карл Радек, направленный в Германию на помощь новообразованным Советам рабочих депутатов, оказался в тюрьме в берлинском Моабите, где имел множество контактов с представителями командования рейхсвера и германскими промышленниками.
Несмотря на то что на тот момент официальные дипломатические отношения между Германией и Советской Россией были разорваны, в германской элите существовало прорусское направление (равно как и прогерманское в России). После подписания Версальского договора лишенная части своих территорий и колоний Германия, оказавшись перед угрозой исчезновения, вынуждена была искать себе союзников. Большевистское правительство вполне устраивало германскую сторону уже хотя бы потому, что, как считалось, оно вряд ли пошло бы на сотрудничество с Антантой.
Так, главнокомандующий сухопутными войсками вермахта генерал фон Сект настаивал на установлении с Россией дружественных отношений и усматривал в них огромные возможности для промышленности Германии. В начале 1920 года он написал в меморандуме германскому правительству:
«Нам придется мириться с Советской Россией – иного выхода у нас нет. Только в сильном союзе с Великороссией у Германии есть перспектива вновь обрести положение великой державы. Англия и Франция боятся союза обеих континентальных держав и пытаются предотвратить его всеми средствами, таким образом, мы должны стремиться к нему всеми силами».
Российская Советская Социалистическая Республика, несомненно, видела свои выгоды в установлении взаимодействия с Германией в военно- промышленной сфере. Вследствие Версальского договора численность армии Германии была ограничена 100 тысячами человек. Военной техники страна была лишена, и у немцев образовался избыток высокопрофессиональных военно-технических кадров, в которых у нас была огромная потребность. В обмен на это Советская Россия была готова предложить германской стороне свои ресурсы и возможности.
Но для начала необходимо обратиться к тому, из чего исходили РСФСР и Германия. Ни одна, ни другая сторона не исключали для себя возможности в ближайшее время столкнуться с интервенцией враждебной Антанты. В качестве наиболее вероятного противника рассматривалась Польша при поддержке
