кафтана водой сразу же окрасился в черный цвет.
Неподалеку затрещали кусты и послышались шаги, Альрик оглянулся.
— Ты жив! — воскликнула Кахина, бросаясь к нему. Погладив его по щекам, она ощупала его руки и грудную клетку.
— Ранен? — испугалась она.
Альрик покачал головой. Только тогда Кахина заметила другого человека на камнях. Мужчина кашлял и совершал какие-то судорожные движения головой.
— Идем! — взяла Кахина Альрика за руку. — О нем позаботятся арабы. Нам нужно скрыться!
— А где твои люди? — задал Альрик вопрос, мучивший его.
Кахина кивнула и указала рукой:
— Они прячутся там, с той стороны.
— Так иди же к ним!
Кахина помогла Альрику встать на ноги, но он оттолкнул ее.
— Ты меня не поняла! — прохрипел он. — Иди к своим, я сам!
— Я тебе надоела? — посмотрела на него королева.
Вместо ответа Альрик притянул ее к себе.
— Скорее вот тот маяк рассыпется в песок, чем это случится, — прошептал он ей на ухо и ощутил холодное прикосновение металлических серег к своей щеке. — Только вот там, впереди, как я вижу, Бонус из Маламокко спешит сюда с целой ордой арабов.
Кахина резко обернулась. Группа на мосту приближалась.
— А теперь давай, иди! — в приказном тоне сказал Альрик. — Ты нужна своему народу.
Он снова оттолкнул Кахину, но теперь уже она крепко держалась за его руки.
— Идем со мной, — умоляющим взглядом просила она. — Они нас не догонят!
— Нет! — начал сердиться Альрик. — Здесь я могу их отвлечь на себя. Уходи!
Кахина натянула капюшон на голову и еще раз прижалась к нему.
— Я так хочу провести остаток дней с тобой, хоть бы и в тюрьме, — сказала она и добавила: — Если они убьют тебя, я сожгу этот город. А если схватят, я тебя найду.
И еще раз, последний, он увидел ее губы, прошептавшие настойчивое:
— Ты должен выполнить свое обещание — целое путешествие со мной на корабле!
Пригнувшись, она поспешно направилась вдоль берега. Альрик заставил себя не смотреть ей вслед.
Не торопясь, он поднялся на обломок валуна и стал громко, как мог, выкрикивать грязные матросские ругательства в направлении моста.
Вскоре подбежали арабы, и Бонус продемонстрировал ему свою самодовольную рожу. Рядом с трибуном стоял одетый в тонкую материю араб. Они так спешили, что этот субтильный человек запыхался от быстрой ходьбы. Вокруг него выстроилась примерно дюжина стражников с копьями.
— Вот он! — победоносно выкрикнул Бонус, вытянув дрожащий палец в сторону Альрика. — Вот он, человек, который управляет кораблем-драконом и который украл из этого города самое дорогое его сокровище — мумию Александра Великого!
Альрик стал отступать назад, пока вода не дошла ему до колен. Тогда Бонус в нетерпении вырвал из рук одного из стражников его оружие и пошел на норманна в атаку с копьем наперевес.
Альрик пригнулся, готовясь к схватке с копейщиком, как он делал это в похожих ситуациях на шатких палубах кораблей, когда вокруг бушевала битва. С тех пор прошло много лет.
С моря раздались крики. Альрик не понимал арабских слов, но это могли быть только лучники на дау, который пытался остановить «Висундур». Полный изящества араб в белой одежде ответил им и после короткого обмена репликами схватил за руку Бонуса, останавливая его, и сказал по- гречески:
— Корабль ускользнул. Именно этот человек помешал моим людям остановить его.
— Тем более он заслуживает смерти! — Даже копье в руках трибуна дрожало от злобы!
— Не теперь. Он должен нам помочь догнать свой корабль. Для тебя драккар представляет ценность, а для меня мумия, плывущая на нем, — самая желанная награда на этом и том свете.
Бонус трясся уже всем телом. Он так крепко сжал челюсти, что не видно было даже губ. Глаза пылали жаждой убийства.
— Мы возьмем его с собой, — продолжал успокаивать араб неистового трибуна, — ведь только он знает путь, по которому отправился его корабль. И тогда обменяем мумию на его жизнь. Без этого ты все равно не сможешь получить корабль.
В руках Бонус все еще вертел древко копья. Вдруг он поднял копье над головой и бросился вперед. Альрик уже приготовился сделать уклон, однако Бонус бежал не к нему, а к тому едва не утонувшему человеку, который, лежа на камнях, все еще пытался выплюнуть воду из своего изломанного горла. Не
