волн ритуала, невеста и жених уже беспрепятственно шли навстречу друг другу.
Лишь Бонус отказался от того, чтобы наблюдать за дальнейшими деталями этого фривольного ритуала. Когда все взгляды уже были направлены на невесту и жениха, он перебрался через гребень скалы на внешнем краю пещеры. Здесь кубки, кружки и миски, полные яств, ожидали торжества соединения молодой пары. Бонус выбрал себе небольшой кубок и наполнил его водой из открытого чана. Затем вытащил колбу из своей сумки, осторожно открыл и добавил несколько капель яда. Протянуть этот бокал Альрику не составит труда. И тогда освободится не только место рядом с королевой Кахиной, но и «Висундур» наконец-то будет принадлежать ему. Не норманн пожнет славу спасителя святого Марка, а он один, Бонус из Маламокко, трибун Риво Альто, который скоро станет дожем городов лагуны. «Весь мир, — задумался Бонус, — вращается вокруг одной капли тинктуры».
— Золото и серебро пусть заполнят твои сундуки на все дальнейшие годы. Пшеница в твоих закромах пусть всегда пополняется, от жатвы к жатве. — Кахина шептала Альрику на греческом то, что говорил жених Марин своей жене Хенну на языке амазигов.
Наконец молодой человек и его невеста опустились на колени, на заранее положенную синюю подушку. Он смотрел ей в глаза.
— Двадцать сыновей чтобы берегли твое сокровище, двадцать дочерей чтобы пасли скот. Легконогие слуги чтобы помогали тебе, когда меня не будет рядом с тобой, а сильные слуги засевали поля. А еще: изящные служанки, для танцев, да карлики, которые будут держать свечи рядом с нашим столом.
Жених и невеста обнялись. Музыка, смолкнувшая на время произнесения этих ритуальных пожеланий, возобновилась, под звуки трещоток и барабанов другие амазиги тоже стали обниматься. Вдруг Альрик почувствовал, как руки Кахины обнимают его за плечи, и услышал какие-то слова на чужом языке. Прежде чем он решился ответить на этот жест, королева отпустила его и отошла на два шага назад. Церемония закончилась.
— Я хотел бы что-нибудь подарить этой паре, — прошептал Альрик Кахине.
— Подарки у нас делают редко и чаще всего они не имеют мирской ценности: блестящий камешек, песни, пригоршня приправ… Если ты имеешь в виду нечто подобное, то ты подаришь этой паре радость. А ценные подарки означают для нас потерю свободы.
— Видно, и воспоминания относятся к вашим ничего не стоящим подаркам? — улыбнулся Альрик, глядя в глаза королеве.
Вскоре после этого кендтманн, следуя за королевой, исчез из поля зрения команды «Висундура». Кахина быстро и ловко выбралась из пещеры наверх, а за ней покинул помещение и Альрик.
— И где же те долины, в которых ночью мороз плетет свои кружева? — всматривался Альрик в расстилавшееся перед ними тихое море пустыни. Повсюду, сколько хватало глаз, был один горячий песок. То, что в самом центре этого безжизненного царства играют свадьбу, не укладывалось в голове.
Кахина молча указала на несколько углублений в скале. И действительно, присмотревшись, Альрик заметил в одном из них нечто блестящее и ощупал рукой. Не могло быть никаких сомнений — прошлой ночью морозный воздух пустыни натянул на камень кожу изо льда, благодаря чему — об этом знал только ветер! — здесь на следующий день собралась жидкость.
— Вот так мы и пополняем запасы воды, — объяснила Кахина. — Конечно, воды не хватает. И все-таки без этих наростов льда нам гораздо чаще пришлось бы подвергать себя опасности, доставляя воду из города.
Альрик кивнул. Слова Кахины только подтверждали его собственные представления о жизни: от Нильфхейма[24] до Муспельхейма[25] земля кормит своих детей, только чаще всего ее дары спрятаны там, где их никто не будет искать, — вот как в этих расщелинах скалы посреди пустыни.
Пробка из бурдюка с водой, который захватил с собой Альрик, поддалась с шипением и хлопком. Он осторожно долил немного жидкости в углубление. Слишком много нельзя — придется до конца ночи ждать, пока вода замерзнет.
Кахина провела его к трем другим углублениям в скале, каждый из которых Альрик заполнил несколькими глотками воды.
Когда он оглянулся, то обнаружил Кахину на краю карниза. Над ее головой виднелась тиара из звезд, а у ног лежали песчаные дюны.
На какой-то момент Альрик замер. Эта женщина, может быть, обладала не такой уж большой властью, а ее подданных было так мало, что их можно было бы взять на корабль с двумя рядами весел, и все-таки…
И все-таки в ней было больше от королевы, чем у всех властителей, перед которыми до сих пор Альрик склонял голову!
Встав рядом с Кахиной на верхнем уступе скалы, кендтманн сощурил глаза, чтобы в них не попадали песчинки. Теперь он ощущал их как уколы иголок на лице.
Ветер трепал его волосы, отчего они стали похожи на порванные после битвы флаги.
— На этой почве ничего не растет, кроме самых диких мыслей, — расслышал он в порывах ветра голос Кахины.
— Море похоже на пустыню, — ответил он. — Ты когда-нибудь плавала по морю?
— Никогда, — сказала королева и набросила себе на голову капюшон. В лунном свете заблестели узорчатые орнаменты, вышитые на ткани. — Но я бы очень хотела попробовать.
То ли она это выкрикнула, то ли ветер…
— Может быть, пустынные просторы будут понятнее, лишь когда побываешь в море? — наконец четко донеслось от нее до Альрика.
