– Но ведь мы всегда подаем попрошайкам, – удивился Али.
– Это верно, любопытный Али. – Ибн-Шаукани сделал многозначительную паузу. – Но только с того судьбоносного дня, когда мы поступили несправедливо с настоящей прорицательницей, отмахнулись от ее искренних предупреждений, да простит нас за это Аллах. С тех пор мы всегда даем что-то нищим, чтобы искупить свою вину и стать более смиренными.
Ибн-Шаукани понизил голос, и дети придвинулись ближе, чтобы разобрать слова.
– Тогда на Насмураде стражи было больше, чем теперь. Наблюдали не только за перевалом, стража была даже на плантациях. Тогда к нам приходило много чужаков. Мы все время опасались, что кто-то украдет наш урожай, не заплатив за него. А еще мы боялись турок, которые время от времени присылали к нам янычар и велели нам беречь кофе как зеницу ока.
И мы охраняли свои плантации, главным образом ночью. Я тоже стоял в дозоре. Тогда я был управляющим, и моей задачей было проверять других стражников и следить за тем, чтобы никто не уснул. – Он пнул ногой одного из мальчишек, который не шевелился вот уже некоторое время. – В точности как ты, маленький Юсуф. Итак, я делал второй обход. Луна сияла над кофейными кустами, окутывая их золотистым светом. И тут я услышал шорох. В нем было что-то странное, металлическое. Я сразу же посмотрел на север, на возвышение Мазкан.
– Почему, дедушка? Там ведь ничего нет.
– Сейчас нет. Но в то время наверху сидел дозорный. Каждую ночь на возвышение забирался молодой человек. Оттуда он видел все плато и перевал, а снизу его тоже хорошо было видно. Он каждые несколько минут помахивал своим фонарем, чтобы показать стражам на плантации, что все в порядке. Услышав тот звук, я тоже зажег лампу, чтобы подать знак мужчине на Мазкане, его звали Яссин. Сначала он не отреагировал, однако потом я увидел, как он поднял фонарь в правой руке. Это меня немного успокоило. Увидев, что в течение следующего часа он время от времени помахивает фонарем, я подумал, что все в полном порядке. Как же я был глуп!
Он налил себе еще немного кофе и принялся пить маленькими глотками. Когда дети начали возиться, он махнул рукой, успокаивая их:
– Терпение, малыши. Дайте старику передохнуть. Сейчас расскажу, что было дальше. Кто из вас знает, как мы называем отвесную стену на юге, которую видно с плато?
– Она называется аль-Джидаар, – произнес маленький мальчик с синими глазами.
– Верно. Стоя на страже тогда, в темноте, я часто смотрел на ту стену. Там-то все и случилось. Я увидел дым и огонь на другой стороне плато, в том месте, где вьется дорога к перевалу. Однако огонь был не красным, а зеленым. А вонь! Она прилетела от аль-Джидаара, и пахло там яйцами, которые долго пролежали на солнце. Но все это было далеко не настолько страшно, как то, что произошло потом.
Ибн-Шаукани снова отпил кофе и оглядел притихших детей. На него смотрела дюжина широко раскрытых пар глаз.
– И вдруг появился Азазил. Он парил на фоне отвесной стены, и выглядел он ужасающе. Кожа его была словно огонь, рога были раскалены добела. А его глаза! Я никогда не забуду эти багровые глаза, их взгляд словно пронзил меня. Его окружало разноцветное пламя. И он был огромен, намного больше человека. Я до сих пор помню, как закричал от страха.
Теперь дети совсем притихли и вцепились друг в друга. Никто из них не осмеливался отвести взгляд, не говоря уже о том, чтобы обернуться и посмотреть в темноту.
– Я должен сказать вам еще кое-что об Азазиле, которого еще называют Иблисом. Это злобный джинн, один из шайтанов, которые только и думают о том, чтобы принести людям несчастье. Когда-то Азазил был верным слугой Аллаха, однако потом он отверг его милосердие. В ту ночь, увидев его, мы поняли, что пророчица говорила правду и что мы пропали. Потому что Азазил – это не какой-то там шайтан. Он их предводитель. К нам явился сам темный султан! Мой крик разбудил жителей деревни. Вскоре все обитатели нашей горы были на ногах. Люди падали ниц перед Азазилом, стоявшим неподвижно и смотревшим на них сверху вниз. Единственным, кто не испугался, был Яссин, страж горы. Он продолжал размахивать лампой как ни в чем не бывало, представляете? Многие полагали, что он хочет прогнать джинна. Однако что может сделать простой смертный с таким могущественным духом, я вас спрашиваю? Духом не от мира сего? Многие бежали. Они мчались сломя голову вниз по дороге, однако далеко уйти не сумели. Потому что, когда джинн увидел, что его жертвы намерены сбежать, его рука метнула в сторону деревни молнию прямо в гору над перевалом! Послышались звуки ударов, за ними последовал грохот. И гора рухнула. Когда мужчины и женщины из деревни дошли до первого поворота дороги, оказалось, что дальше пути нет. В тот момент я, к своему собственному стыду, все еще сидел среди кофейных деревьев, глядя вниз, чтобы не смотреть на ужасное лицо шайтана. Пока я ползал по земле, вокруг меня звучали крики мужчин и причитания женщин. И тут вдруг я увидел, что джинн пришел не один. Я должен был догадаться, что у настолько могущественного демона непременно должна быть свита – низшие демоны, слуги. Сначала я увидел его ноги. У джинна – или кто это был – были самые странные ноги, которые мне когда-либо доводилось видеть. Они были опутаны белой тканью очень плотно, как у мумии из Древнего Египта. А его ботинки! Они были заостренными, как у турок, однако же не спереди, а сзади. Шпоры из дерева или кости! У монстра были длинные курчавые волосы цвета снега, на голове у него была странная треугольная шляпа. Тело у него было вполне человеческим, то есть у него были руки и ноги. Я медленно подполз поближе, ни на миг не спуская взгляда с чудовища.
– Вы очень мужественны, – прошептал один из мальчиков.
Ибн-Шаукани с улыбкой покачал головой:
