пытки водой и землетрясение в Смирне – ничто из этого не могло сравниться с предстоящим морским сражением, поскольку, в отличие от всех остальных щекотливых ситуаций, в которых ему прежде доводилось участвовать, нападение корсаров происходило не быстро, а с почти невыносимой медлительностью. Корабли Жана Бара осуществляли маневр, пытаясь взять их в тиски. Они обходили «Любовь» по дуге на расстоянии не менее мили. Затем снова подходили ближе под углом градусов в тридцать, то и дело лавируя. Всего этот маневр занял часа три. Тем временем команда «Любви» подготовила все необходимое. Были розданы пистолеты и абордажные крюки, заряжены пушки. Больше ничего они сделать не могли, кроме как стоять у релинга, вцепившись в фальшборт и дожидаясь своих преследователей. С флагманского корабля Бара время от времени звучали пушечные выстрелы. Ядра еще не долетали. Может быть, канониры корсаров просто разминались. Или хотели напугать свою добычу. Последнее, по крайней мере в отношении Овидайи, получилось просто великолепно.
Овидайя сидел на передней палубе, держа Ханну за руку. Согласно последним измерениям, они находились на уровне Остенде. Море вокруг словно вымели дочиста. Впередсмотрящий увидел только одно английское судно, но это было еще час назад и шхуна тут же скрылась из виду. Если ветер не поменяется, примерно через четыре часа они оставят позади побережье Испанских Нидерландов. За ними начиналась Зеландия, скопление песчаных отмелей, островов и бухт. Если они сумеют дойти туда, велика вероятность, что корсары развернутся и поплывут обратно, в противном случае они окажутся в пределах досягаемости пушек, которыми уставлены побережья и плотины республики.
Но на это можно было только надеяться, потому что доплыть у них шансов не было. Бар нагонит их самое позднее на уровне Брюгге, об этом сообщил ему Янсен.
Ханна прижалась к нему.
– Что с нами будет?
– Не знаю.
– Ты лжешь, Овидайя.
– Да. – Помедлив мгновение, он поглядел на море перед ними. Оба фрегата уже были впереди и теперь приближались к «Коронованной любви». Им придется идти под градом пуль. Если повезет, выстрелы не потопят их сразу, а только замедлят продвижение вперед. Затем их нагонит флагман и нанесет
Он сжал ее руку.
– Они повесят всех нас.
– Из-за кофейных растений?
– В том числе. Но, думаю, в первую очередь из-за Вермандуа. Глупо было брать его с собой. Не нужно было мне…
Она покачала головой:
– Нет, все было правильно.
Он непонимающе уставился на нее. В глазах ее читались страх и грусть. А затем женщина произнесла спокойным и твердым голосом:
– Если бы не Вермандуа, мы были бы уже мертвы, и в первую очередь я. И если этот франкский король прикажет всех нас повесить, все лучше, чем если он выдаст нас туркам.
– Разве не ты говорила мне, что турки – самый цивилизованный народ на свете?
– Это правда. Но и жестокий тоже. За то, что мы сделали, нас пытали бы на протяжении многих дней, а может быть, и недель. Петля показалась бы милосердием.
Овидайя как раз хотел сказать ей, что он предпочел бы вообще не умирать и что он совершенно не уверен, что их не станут пытать, прежде чем повесят, однако ему помешал пронзительный крик, донесшийся из «вороньего гнезда»:
– Впереди корабль! Не один! Голландцы! Это голландцы!
Они со всех ног бросились на переднюю палубу, доставая подзорные трубы. Не заметить корабли было нельзя. Всего их было шесть: два ловких корвета и четыре пузатых флейта. Они быстро приближались, и Овидайя уже видел их открытые орудийные порты. Над грот-мачтами развевался красно-бело- голубой флаг республики. Когда корабли подошли еще ближе, на белых полотнищах флагов он разглядел прекрасно знакомый ему знак: «О» и «С», рассеченные значительно более крупной «V». Это были корабли компании.
На палубе «Любви» ликовали. Некоторые матросы поднимали руки, другие целовали талисманы или висевшие на шее крестики. Марсильо и Жюстель обнимались, Вермандуа поклонился графине и пригласил ее на танец. Овидайя услышал смех Ханны, звонкий заливистый смех, который он научился любить. Однако же, вместо того чтобы присоединиться ко всеобщему ликованию, он продолжал глядеть в подзорную трубу.
Что-то было не так. Он не стал сообщать компании об их предстоящем прибытии, поскольку риск показался ему слишком велик. Если бы все прошло спокойно, «Любовь» бросила бы якорь в бухте Эя. После этого они перенесли бы драгоценные растения на склад, который Овидайя снял с этой целью несколько месяцев назад, конечно же, под фальшивым именем и не используя кредитную линию Голландской Ост-Индской компании. Таким образом он хотел сохранить свой последний козырь, поскольку не до конца доверял компании. Это было ошибкой. Ей вообще нельзя было доверять. Теперь он вспомнил, о чем говорил ему Янсен еще тогда, в Лимбурге. «Вы должны понимать, что заключаете сделку с дьяволом. Если мы встанем между компанией и
