– Боюсь, он злится на вас за то, что под Сен-Мало вы потопили три его фрегата.
– Такой чувствительный, это так на него похоже. И все же передайте привет капитану де Врие.
Бар обернулся к мушкетеру, который все еще во все глаза глядел на Овидайю:
– Месье, может быть, сейчас нам стоит уладить деловые вопросы? – И он указал на кофейные растения, выставленные между мачтами. – Если я правильно понял, это для вас.
Де Греббер кивнул:
– Это так. Ребята, грузите их и везите на флагманский корабль. Немедленно передайте их там месье Коммелину, ботанику. Если пострадает хоть одно из растений, я спущу с вас шкуру. Вперед!
И голландские солдаты принялись перегружать кофейные растения в лодки. Марсильо шагнул вперед. Некоторые корсары тут же подняли мушкеты.
– Никаких глупостей, – рявкнул Бар. – Я не хотел бы вас расстреливать, но, если вы вынудите меня сделать это, я повторять не буду.
И он снова обернулся к своим собеседникам:
– Пленники ваши, капитан Полиньяк. Как и договаривались, верно?
Мушкетер кивнул и окинул взглядом компанию. Казалось, он искал кого-то.
– Где еврей?
– Мертв.
– Давно?
– Со Смирны. Был убит обломком дома.
Полиньяк посмотрел ему в глаза. Овидайя почувствовал, что мушкетер ищет в них ложь, но тщетно.
– Вы кого-то потеряли? – спросил Бар.
– Одного не хватает, – отозвался Полиньяк, – но он не важен. Его величество в первую очередь интересуется вот этим господином, – и он указал на Вермандуа, – и Челоном.
Пират кивнул.
– Судно переходит ко мне со всем, что есть на нем? Если позволите заметить, я ожидал более богатой добычи.
У Полиньяка задрожали губы:
– Это вам не каперский поход, месье! Речь идет о непосредственном приказе его величества! Это должно быть честью для вас!
– Честь могут себе позволить только дворяне, месье. А мне нужно кормить большую семью.
– Вы…
– А теперь я прощаюсь с вами, чтобы месье имел возможность обсудить свои дела без посторонних ушей, – произнес де Греббер и оскалил зубы в улыбке, какая часто бывает у трактирных вышибал. – Всего наилучшего.
Полиньяк что-то буркнул. Де Греббер направился к релингу.
– Почему, сеньор? – крикнул ему вслед Овидайя. – Вы должны ответить на этот вопрос.
Голландец обернулся подчеркнуто медленно:
– Я ничего вам не должен.
– Отнюдь. Пятьдесят тысяч дукатов.
– Вы их получили бы, если бы сумели осторожно доставить растения в Амстердам. Однако несколько недель назад я узнал от французского посла в Гааге, что вы хоть и сумели добыть растения, однако не смогли вести себя скромно. Нанять сына Людовика Великого – о чем вы только думали?
– Это был хороший план.
Де Греббер покачал головой:
– Вы умны, однако вам не хватает утонченности, месье. Нам стоило прислушаться к мастеру Домселаеру из исправительной тюрьмы. Он с самого начала видел вас насквозь. В своем высокомерии вы полагали, что умнее других.
На это Овидайя не нашелся, что ответить.
– Возможно, – продолжал де Греббер, – это так и есть. Вот только острый ум – это еще далеко не все.
Произнося эти слова, он бросил быстрый взгляд влево, на Полиньяка. Овидайя понял, что имеет в виду голландец, и вынужден был признать, что эта толстая личинка не так уж неправа. Его план был практически безупречен, но этот мушкетер все испортил. Этот человек был не слишком умен, однако хватка у него была крепкая. Полиньяк не сдался, не отступил, пока не нагнал добычу.
И, не тратя больше слов, де Греббер отвернулся и стал спускаться по веревочной лестнице в свою гребную лодку. Тем временем Полиньяк велел корсарам отвести Овидайю, Марсильо и остальных на флагманский корабль. И только когда все были в шлюпке, по лестнице спустились Полиньяк и Бар.
– Куда вы повезете эту банду, капитан?
