— Понял тебя.
— Тогда следуй за мной, — произнёс я и двинулся к своему автомобилю.
Когда я подъезжал к дому, небо потемнело, намечался дождь. Я припарковался в отведённом месте и вошёл в незнакомый подъезд. Было тихо, и я остановился, прислушиваясь к голосам из квартир. В одной из них хныкал ребёнок, в другой, ругались мужчина с женщиной. Я немного постоял на нижней площадке и когда начал подниматься по ступенькам, услышал, как на втором этаже щёлкнул замок. Я взглянул наверх и увидел мужчину выходящего из той квартиры, где по моим предположениям жила Раиса. Он закрыл дверь и стал спускаться по лестничному пролёту. Это был рыжий парень с практически светлыми глазами. На красном от загара некрасивом лице и облезлом носе застыло наглое самоуверенное выражение, которое мне не понравилось. Он был в светлых брюках и футболке. При виде меня он резко остановился, как бы раздумывая, идти вперёд или возвращаться, потом с деланно беззаботным видом начал спускаться. Я принял вправо, уступая ему проход. Поравнявшись со мной, он угрюмо посмотрел на меня. Мне показалось, что он чем — то встревожен.
— Назревает ужасный дождь. Не правда ли? — проговорил я.
Он оглянулся через плечо и задиристо спросил: — Что ты сказал?
— Я? Ничего. Это был прогноз погоды…
Он сбежал вниз, а я остановился, припоминая знакомое лицо. «Кажется, этот парень был в машине Артура Гущина, когда он приезжал к дому Зеленской. Но видел — то я его мельком. Возможно, ошибаюсь. Теперь рыжие парни для меня будут казаться все на одно лицо».
Я поднялся на второй этаж. На площадке три квартиры. Квартира номер четыре была крайняя слева. Рядом дверь Фаины Ильиничны.
Я нажал кнопку звонка в квартиру номер четыре, подождал, снова нажал, но дверь не открывали. Я налёг на дверь. Она была заперта.
Я позвонил в соседнюю квартиру. Дверь открыла маленькая женщина, примерно чуть более шестидесяти лет. Она молча, без эмоций уставилась на меня. На ней был простенький домашний халат. Её взлохмаченные волосы обрамляли высохшее морщинистое лицо. У неё был потухший взгляд, который оживился, как только я улыбнулся.
— Вам кого? — спросила она. Её нежный голос сразу сразил меня. Такой чудесный мелодичный тембр голоса любого мужчину сведёт с ума. Он вызывает в их представлении образ красивой элегантной молодой женщины.
Это был голос, который говорил со мной по телефону, в тот злополучный день, приглашая приехать на Знаменку. И именно тогда мы с Вадимом обнаружили труп Инессы Зеленской.
Я вовремя взял себя в руки, лишь вена на шее от волнения вздулась, да лицо побагровело.
— Здравствуйте! — сказал я. — Моё имя Савелий. Я по рекомендации Романа Абрамовича Брошкина, который передаёт вам большой привет.
— Что вы говорите!? Ах, Роман, Роман! — умильно проворковала она. — Это прекрасной души человек. Как он поживает?
— Пока неплохо, да вот только годы дают о себе знать. Знаете ли, хворь всякая пристаёт.
— Ой, эти болезни меня тоже достали, — вымолвила она. — Разве за нашу мизерную пенсию можно вылечиться. Цены на лекарства заоблачные. А в больницу лучше не попадать… денег не хватит. Хорошо, хоть сын помогает.
Она оценивающе оглядела меня с ног до головы и заинтригованно приподняла бровь.
— А вы собственно, по какому вопросу? — осведомилась она.
— Роман Абрамович сказал мне, что вы сможете помочь в одном деликатном деле.
На её лице появилась искусственная улыбка.
— Тогда проходите, — сказала она. — Не будем же мы секретничать на пороге.
Она отошла в сторону и пропустила меня в квартиру, которая была обставлена обычной обывательской мебелью ещё советских времён. Мы оказались в зале двухкомнатной квартиры. Возле стола в центре стояли два кресла, в углу платяной шкаф, рядом диван, телевизор на тумбочке, на полу потёртый ковёр.
— Сейчас я приготовлю кофе. А вы пока присядьте в кресло, — сказала она и удалилась.
Я стоял посреди комнаты. Повсюду на свободных стенах висели фотопортреты с изображением Фаины Ильиничны в образе персонажей из спектаклей в молодые годы и более поздние. Были её фотоснимки в кругу Мельпомены и на фоне драмтеатра. Я с интересом их разглядывал. Среди них я видел знакомые лица. Мне иногда приходилось посещать театр. Мой взгляд остановился на фотоснимке парня, со знакомыми чертами лица и это вызвало моё очередное удивление. Он стоял в одиночестве, скрестив руки на груди на фоне большого дома и реки. Без сомнения, это был тот самый парень, который представился мне как Артур Гущин. Его мастерски выполненный удар в челюсть я запомнил надолго.
Подошла Фаина Ильинична с подносом, на котором стояла кофеварка, две чашки, сахар и печенье. Всё это она выложила на стол.
— Я вижу, вы заинтересовались моими фотографиями, — сказала она и приблизилась ко мне.
— Да. Вы здесь удивительно красивы, — польстил я ей. — Но здесь встречаются и знакомые мне лица, — произнёс я. — Я несколько раз смотрел спектакли с участием вот этой актрисы, — и показал пальцем на фотографию красивой женщины.
