— Это заслуженная актриса…
— По — моему вот этого актёра я тоже видел в спектакле, — изрёк я и показал на интересующую меня фотографию.
Она улыбнулась.
— Нет. Он не играет в театре, — проронила она. — Это мой сын — Эдуард Зимин.
— Он кто по профессии?
— Предприниматель и достаточно успешный, — с гордостью произнесла она. — Вот видите, он стоит на фоне своего дома.
Я вглядывался в фотографию. — Что — то не узнаю пейзаж за его спиной. Это место находится где — то в Орловской области?
— Ну, что вы? Он москвич. Там у него квартира. А в Подмосковье на берегу реки дом, который вы видите на снимке, — она тяжело вздохнула. — Он заслужил это, после освобождения из тюрьмы.
— Так он сидел!? — удивился я.
— Да, — сказала она. — Недоброжелатели подбросили ему в карман пакетик героина. Отсидел восемь лет от звонка до звонка. Но когда он освободился, то попал в хороший коллектив и заработал деньги.
— Он ваш единственный сын?
Она оценивающе посмотрела на меня.
— Нет, у меня ещё дочь… — наступила маленькая пауза. — Ну, это не важно, — торопливо продолжила она. — Лучше давайте выпьем кофе, а то остынет и поговорим о вас. Что вас привело ко мне?
Мы сели за стол и принялись пить кофе.
— Дело в том, — начал я придумывать историю. — Один парень у меня одолжил деньги и не возвращает. Больше того, он исчез куда — то. А вчера этот парень входил в ваш подъезд. Его видел Роман Абрамович, который мне об этом сообщил. Я хотел узнать, может быть, вы знаете к кому он приходил. Его имя Мурат.
— Мурат!? — удивлённо переспросила она. — Так я его знаю. Он сожитель Раисы Ребровой. — Она кивнула в сторону соседней квартиры.
— И давно он с ней живёт? — спросил я.
— Примерно года два, два с половиной, — пояснила она.
— Чем же они занимаются?
— Купи — продай. Чем же ещё можно заниматься? Сейчас все торгуют, — сказала она. — На центральном рынке у неё торговая точка. И он там крутится.
Она покосилась на меня с подозрением.
— И много денег он у вас взял?
— Немного.
— Странно, — пробубнила она. — Деньги у него есть. Сама занимала у него и видела его бумажник набитый пятитысячными купюрами.
— Наверное, забыл вернуть, — изрек я. — Такое иногда бывает.
— Это дело поправимо, — сказала она. — Раиса со вчерашнего вечера захворала. Сегодня на работу не пошла. Она гипертоник, давление скачет. Просила меня сходить в аптеку. Я купила таблетки. Как раз перед вашим приходом хотела ей отнести.
Она показала на диван, на котором лежал пакет с лекарствами.
— Сейчас сходим к ней, и она вернёт долг Мурата, — пояснила она.
— Ладно, не надо, — изрёк я. — Зачем беспокоить больного человека. Я не ей, а Мурату давал взаймы.
— А сколько он вам должен?
— Десять тысяч, — соврал я.
— Ну, хорошо, — сказала она. — Вы пока посидите, а я отнесу лекарства.
Я кивнул ей и остался сидеть за столом, прихлёбывая из чашки горячий кофе. Фаина Ильинична вышла из квартиры.
А я тем временем размышлял: «Фаина Ильинична, когда представлялась мне по телефону Инессой Зеленской, была уверена, что Инессу я не знаю. Откуда она может это знать? А может быть она знать ничего не знает, а сын, используя её в тёмную, ведёт свою игру. Кажется, он был в курсе того, что мы с Борисом знали только вдвоём, это то, как я спас ему жизнь, вовремя вытащив из реки. Похоже последнее предположение наиболее вероятнее. Эдуард Зимин хорошо знал Бориса Савина».
Допив кофе, я вынул из кармана мобильник, и хотел позвонить Елене, но в это время в комнату вбежала бледная Фаина Ильинична.
— Рая, кажется, умерла! — воскликнула она.
— Как умерла!? — удивился я и вернул мобильник в карман.
На её лице застыла плаксивая гримаса, губы дрожали. — Я вошла в квартиру, а Рая лежит на диване, вся бледная, — всхлипнула она. — Может быть, её можно привести в чувство. Но я не знаю как?
