злую шутку. Тишина несла не только передышку от круговорота тяжёлой, не дающей возможности задуматься службы, но и сотни мыслей о настоящем, будущем и нашем месте в нём.
Через пару дней нашего пребывания на 19-ом, в отряде прошёл слух, что со дня на день должен вернуться Моторола, который проходил лечение в Крыму. Попытка разузнать о нём у бойцов не дала каких либо внятных результатов. Треть его не видела, остальные, лишь улыбаясь, говорили: «Когда увидите, сами сделаете для себя выводы». Только Матрос, который успел повоевать с ним, отмечал его хитрую тактику ведения боя, которой он, скорее всего научился, проходя контрактную службу на северном Кавказе.
Ещё Матрос рассказывал, что Моторола бережёт людей, его бойцы без бронежилетов и прочей защиты в бой не идут.
– И смотрите на будущее, Мотор в своём подразделении пьяных не терпит. Пинок под зад и исключение из отряда может показаться очень мягким наказанием, потому как характер у него жёсткий, но справедливый. Степень наказания будет зависеть от того, где и при каких обстоятельствах он вас за этим делом застанет, – назидательно говорил нам Матрос.
В день ожидаемого приезда Моторолы, Матрос приказал нам заняться своим оружием. Рассевшись перед домиками, мы принялись чистить свои автоматы, нарушая при этом все мыслимые правила техники безопасности при чистке оружия.
Оружейное масло оказалось только у Ёжика. Он предусмотрительно носил его в специальном кармашке разгрузки, который другие бойцы обычно набивали бесполезными мелочами.
– Нет, Ёжик, ты точно «ФСБшник». У обычного бойца в таком кармашке конфеты лежат, а у него оружейное масло, – улыбаясь, сказал Матрос.
– Во, во! Так же про нас Михалыч говорил, после того как мы с Сергеем с учебного центра приехали.
– Он что на полном серьёзе думал, что вы из «ФСБ»?
– Конечно, а ещё он решил, что у меня звание майор и предлагал мне перейти в другой отряд, так как ему командовать мной чин не позволял.
Автомат был настолько сильно загрязнен, что нагар на газовой камере пришлось очищать штык ножом, а песок из ствольной коробки пришлось вытряхивать на весу.
Удивительно, но при этом мой «АК-74» ни разу не дал осечки, или не поймал клина. Говорят, всё гениальное просто, автомат Калашникова – это гениальное изобретение. Ходит легенда, что Калашников скопировал свой первый «АК-47» с немецкого «StG-44», да, может пробный образец «АК-46» копировал внешнюю конструкцию «StG-44», но ни одно изобретение, заимствованное у немецких конструкторов, не позволило бы к себе такого варварского отношения, какое с лёгкостью переносил автомат Калашникова. Такое чудо мог изобрести только русский конструктор, знающий и понимающий русского солдата.
Моторола появился неожиданно, в сопровождении двух бойцов, он, скромно зайдя во дворик, поздоровался с Матросом и отошёл в сторону.
Осматривая нас, он пристально вглядывался в каждого нового бойца. А те, кто не знали его в лицо, не обратив внимания на вошедших бойцов, продолжали вести себя непринуждённо, срываясь бурным смехом при виде ужасного загрязнения очередной детали.
– Принесите стул командиру, – негромко сказал Матрос, и Водяной поспешил выполнить его просьбу.
Только после этих слов новички обратили внимание на стоящего в стороне бойца небольшого роста, в сопровождении двух грозных охранников. У одного из них была очень чёрная борода и кавказская внешность.
Только после этого до них дошло наконец кто перед ними. Веселье разом куда-то исчезло, все сразу притихли и только лязганье затворов, да щелчки спусковых механизмов нарушали тишину послеобеденной жары.
Мотор, остановив свой пристальный взгляд на Сосне, серьёзно сказал:
– Вы что тут, без меня свою форму на водку уже обменивать додумались?
Мотор не был похож террориста, которого так боялись «укры». Очень маленького роста, с рыжей бородой, он был похож скорее на героя Русских сказок, с поправкой на наше время, – ему больше подошла бы кольчуга и меч, чем старательно затянутые им наколенники и налокотники.
Присев на стул, он ещё раз оглядел всех и снял с головы шлем. На лбу, почти у самых волос, виднелся широкий шрам, явно свидетельствующий о боевом опыте. Такой шрам ценнее любой награды.
Мотор расспрашивал о положении дел на передовой, справлялся о раненых бойцах, которые находились в госпитале.
– У нового пополнения у всех есть бронежилеты? – спросил он у Матроса.
– Снаряжения не хватает, у нас у самих в госпитале бронежилеты пропали.
– Сейчас посмотрим, – тихо сказал Мотор, набирая номер в телефоне. – Паша, ты бронежилетами не богат? – сказал он, дождавшись ответа в телефоне. – Мало?.. а если я тебе несколько «мух» подкину?.. Ну, всё договорились, вечером подъеду, заберу, – закончил разговор Мотор,
Вместе с Мотором приехала женщина волонтёр, она привезла что-то из одежды и пару коробок провизии.
На ней была надета белая футболка с надписью: «Дед Мороз за мир и правду!» Так и повелось, что бойцы прозвали её дед мороз, хотя многим она годилась в матери, да и сын у неё тоже воевал в ополчении.
Людмила помогала ещё при штурме администрации и других важных объектов в первые дни «Русской Весны». Она доставала продукты, готовила еду, и разносила защитникам на баррикадах. А после был Славянск, Краматорск, где под обстрелами и бомбёжками, она старалась быть матерью для каждого
