в комнату заглянул Хмурый и проворчал:
– Парни, вы что команду не слышали? Выходите строиться!
– А у нас Док командир, а не ты, – ответил ему Паша.
Док, повернувшись от стены, встал и с улыбкой сказал:
– Ну что, пойдёмте, послушаем, что там опять этот генерал придумал.
Бродяга с явным недовольством на лице, по причине нерасторопности нашего отделения, произнёс:
– Сейчас все идут за своими документами, затем строятся возле столовой. Приехал человек от ополчения, будет составлять списки военных специалистов, так что кто служил – берите все документы.
Возле столовой, которая находилась посередине коридора, к нашему приходу уже толпились добровольцы с документами в руках. В просторной комнате стояли четыре стола в комплекте с лавочками, два холодильника, отключённых от сети, а на одной из стен висел старенький телевизор. За последним столом сидел мужчина с большим животом, на нём был новый камуфляж и такая же новая разгрузка. Его пояс венчала кобура с пистолетом внутри. Мне он больше напоминал попа, потому как, записывая данные в тетрадь, он постоянно поглаживал свою длинную бороду толстыми и крючковатыми пальцами. Стоявшим перед ним ноутбуком он практически не пользовался, лишь изредка поглядывая на экран, щёлкал по мышке, не передвигая её.
Дождавшись своей очереди, и усевшись за стол в перерывах между своими ответами, я стал задавать ему вопросы.
– Будьте добры, скажите, когда нас отсюда заберут?
– Не думаю, что сегодня, посмотрев на монитор,– ответил он.
– Вы там в моей анкете пометку сделайте, что я на технику хочу.
Но он, только широко улыбнувшись, продолжая щёлкать мышью, ничего не ответил на мою просьбу.
Наша беседа походила на диалог доктора с безнадёжно больным пациентом. Когда доктор, зная о том, что пациент вскоре умрёт, для формальности записывает жалобы больного в его историю болезни.
Понимая, что ничего вразумительного мне от него не добиться, я задал ему последний вопрос:
– Скажите, из Волгограда есть кто-нибудь?
Не успел пузатый оторвать свои глаза от монитора, как я почувствовал тяжёлую руку на своём плече. Обернувшись, я увидал человека лет сорока, под два метра ростом, который, не убирая огромную ладонь с моего плеча, ответил мне басом:
– Я из Волгограда, а что?
– А из какого ты района?
– О, в нашем городе – это риторический вопрос. Ты тоже оттуда! – улыбаясь, он, обнажил свои большие зубы с налётом от табачного дыма.
– Значит земляки.
– Я из «советского», а ты?
– Южный, наши земляки ещё есть здесь? – спросил я.
– Нет, я один, ты заходи, я в третьем отделении.
– Будет время – забегу.
Пообщавшись с земляком, я отправился в курилку, единственное место, где можно было узнать новости о положении дел в городе. В курилке стоял боец, который сопровождал толстяка, записывавшего наши данные в столовой. Поэтому народу собралось намного больше чем обычно, каждый пытался, воспользовавшись неформальной обстановкой, задать бойцу свой вопрос. В плотной толпе ребят отыскать Павла мне удалось не сразу. Потому как теперь в курилке находились и дончане. Смешавшись с россиянами, они не меньше нас интересовались новостями о положении дел на юго-восточном фронте.
Наконец я увидел Павла, который сидя на лавочке, и не обращая внимания на ажиотаж, курил. Я присел рядом.
– Сегодня в девятнадцать часов вечера заступаем в караул, я, Зевс и ты на главном «КПП», Фокс, Куба и Вова по периметру – так что готовься.
– Тогда я спать, а ты идёшь?
– Нет, я за весь день выспался, – ответил Павел.
Попрощавшись с ним, я отправился в общежитие. Поднимаясь по лестнице мимо второго этажа, я обратил внимание на дверь, ведущую в расположение спальни. Обычно на ней висел замок, теперь же она была чуть приоткрыта. Осторожно отварив её, я заглянул внутрь. Передо мной тянулся такой же длинный коридор, как и на нашем этаже с зеркальным расположением комнат. Но пройдя несколько метров, я стал замечать небольшие особенности, отличавшие этот этаж от нашего. На подоконниках стояли горшки с комнатными растениями, на стенах висели зеркала. Висевшие занавески на окнах, были всегда разного, а не как у нас однотонного цвета. Здесь было намного уютней, чем на нашем этаже, а воздухе висел едва уловимый приятный запах. Меня осенило: «Да это, же женский этаж!»
Открыв одну из комнат, я увидал аккуратно заправленные кровати, с красочным постельным бельём. Казалось, что с минуты на минуту, сюда зайдут юные курсантки, после занятий в учебном корпусе. Побросав свои учебники, они начнут готовиться к вечерней прогулке по городу.
Присев на одну из кроватей, я почувствовал, как в нос мне ударила волна нежного, со сладковатым привкусом аромата её духов. Вероятно у бывшей её
