оно, как известно, не с человеческим лицом. Так что же заставляет Иванов вновь и вновь идти на смерть без контракта?
Когда у американца начинается депрессия, он идёт к психоаналитику. «Мозгоправ» выписывает ему кучу препаратов, от которых больному действительно становится лучше, правда на время, до тех пор, пока пациент не привыкнет к дозе. Затем ему потребуются новые препараты, с ещё большим по своей силе наркотическим эффектом.
Европеец в минуты тоски обращается к искусству, часами разглядывая картины гениального шизофреника и эротомана.
Русский, из-за навязанной ему традиции, начинает пить, пить беспробудно, с дебошами и драками. В лучшем случае борьба с депрессией приведёт больного в тюрьму, где ему придётся взять себя в ежовые рукавицы и забыть о своём недуге, дабы не опустится на низшую ступень существования.
Вот и выходит, что доведённому до депрессии человеку, платить за смертельный риск не нужно. Нужно просто создать все условия, чтобы он сам отправился на войну. Получается, человек думал, что он сам решает свою судьбу, а оказалось, что нет, опять за него всё решили, его как ручеёк направили в огромное море крови.
Стабильность для общества лучше всего, что ж, может быть это и так. Но у коров в стаде тоже есть иллюзия стабильности, пока их поодиночке не отведут на бойню.
Тот боец не был из общего стада – он был воином. Осознав потерю ноги, ему за несколько секунд удалось всё это понять, на что другому не хватит и всей жизни. Он только спросил: «Я попал?».
А ещё он сказал, что в ополчении он всего десять дней, был он родом из Урала.
* * *
К вечеру нас привезли на блокпост №19, тогда в ополчении блокпостам присваивали порядковые номера.
– Ну что, не смогли их из засады потрепать? Будем здесь ждать, – сказал нам Матрос.
Блокпост представлял собой бывшую частную турбазу. Война это место обошла стороной. На небольшой территории находилось несколько одноэтажных домиков из красного кирпича. Возле каждого из них находилась бревенчатая беседка, со стоявшим рядом мангалом. Возле хозяйственной постройки стоял небольшой декоративный фонтан, которые бойцы сразу же приспособили под умывальник.
Сразу за домами начиналось поле, за которым тянулась лесополоса преимущественно из хвойных деревьев. Изумительный хвойный запах особенно ярко доходил до нас вечером, когда его гнал приходивший с полей прохладный ветер.
Но больше всего поразила меня не природа, а наличие на блокпосту девушек-ополченок. Они расхаживали в новеньких маскировочных халатах. Две девушки на своих хрупких плечах носили «ублюдки», а у третьей за поясным ремнём красовался пистолет «ТТ».
Нельзя сказать, что они были некрасивые, но ни одна из них мне не приглянулась. Что не скажешь о наших бойцах-стариках, которые сразу же принялись обхаживать вооружённых дам.
Смешной гарнизон состоял из трёх девушек, их старшего – мужчины средних лет, с лишним весом, который расхаживал в милицейском камуфляже, да парня лет 13-14, который был одет в ушитые штаны защитного цвета.
Он по-детски, с гордостью рассказывал нам, что старший блокпоста обещал первый лишний автомат отдать ему.
Две девушки были очень приветливы, они с интересом слушали бывалых бойцов. А те, рассказывая об удачных атаках и ночных вылазках, вели себя словно гусары.
И только та, у которой был «ТТ», после нескольких указаний, данных ей по поводу нашего размещения, незамедлительно исчезла в одном из домиков, где располагался их старший.
Вечер был шикарным. Нас накормили горячим супом со свежей курицей, причём тарелки нам разносили сами девушки. После сытного ужина нас разместили в одном из домиков. Кроватей, как впрочем и другой мебели, в комнате не было, поэтому мы, бросив свои скрутки на пол, поспешили к фонтану. Те же бойцы, которым не хватило места, расположились возле входа в домик, на газоне.
Спать под крышей было намного лучше. Теперь нас не продувал ночной ветер, а утром не атаковали мухи под палящими лучами солнца.
Ближе к полуночи приехал Шарнир и привёз три «РПГ-7» с зарядами, несколько «шмелей» и пару «двадцать шестых». Всё это сложили внутри нашего домика.
Вскоре приехали несколько ополченцев в кубанках – это были местные казаки. Их командир, поздоровавшись с Шарниром, пригласил его на беседу в домик, затем туда были приглашены Матрос и Водяной, как опытные бойцы отряда.
Сквозь приоткрытую дверь были видны их сосредоточенные лица и карта, склонившись над которой, они закуривали сигареты. От лампочки, висевшей под потолком, исходили лучи тусклого света, которые, пронизываясь плотными пластами табачного дыма, создавали красивую игру синеватых оттенков.
– Опять что-то замышляют, – подойдя к Лёве, тихо шепнул ему я.
– Они-то придумают, а нам потом под п… рез попадать, из-за их фантазий.
– Ты видел, куда они всё «БК» сложили?
– Куда?
– В угол нашей комнаты, причём никто даже не удивился этому.
