временно хранит. Как только доставим деньги госпожи Молчановой (ожидаю ее точного адреса), постараемся переслать и эти Софьи Федоровны Огр.
Soderhjelm’а[340] буду ожидать с открытыми объятиями. Очень рад буду, если при Вашем благословении, у нас с ним установятся такие же отношения, как в прошлом году с молодым украинцем. Куда он исчез?
Восхищаюсь Вашею атакою на Cecil[341] и Lloyd George[342]. Нынешняя английская разведка и паспортные правила – умопомрачительны. Точно бестолковые чиновники сговорились «нарочно» раздражать людей. Если Вам удастся
хотя бы ослабить
нелепый контрольный гнет – как Вы поможете и в этой области злополучным моим соотечественникам! Ведь стон стоит… Передвижение Деникина идет нормальным порядком. Есть надежды, что Москва будет освобождена месяца через два. Если Юденичу не удастся что- либо сделать к тому времени, то все же он сыграет роль [неразб. – ред.], отвлекающего на себя известные силы. К сожалению, Юденич оказался ниже всякой критики, не сумевшим поддержать у себя ни престиж личный, ни порядок в командном составе. Дай бог, чтобы события пошли так скоро, что его помощи не нужно было бы. Предложение мирных переговоров Чич.[ериным][343] является как будто бы подтверждением тому, что положение большевиков отчаянное. Выбор их уполномоченных (все деловые люди по своему существу не могущие быть большевиками) как будто бы указывает на то, что они надеются добиться успеха. По моим сведениям из Эстии, переговоры не приведут к заключению мира[344]. Тогда зачем эта невознаградимая потеря времени? Разве, надежда, что Деникин подойдет ближе к Москве, и тогда легче будет наступать на Петроград? Я не люблю перемирий, ибо после окончания их люди дерутся хуже, если дерутся.
Сюда проникли известия о том, что большевики у Вас, бывшие два года в силе, ныне начинают терпеть поражение. Верно ли это? Здешний [неразб. – ред.] – большевик Grimlund[345] (из Folkets Dagbl[adet] Politiken[346]), сказал одному знакомому, что успехи Деник.[ина] не так губят интересы большевизма, как перемена настроения норвежских левых социалистов. Будто бы отсюда отправляется к Вам комиссия с целью выяснения этого вопроса, а также и возможности будущей совместной деятельности. Нельзя ли выяснить, насколько эти сведения соответствуют истине?
Если бог поможет, и обстоятельства изменятся к лучшему, то я непременно приеду на недельку – другую отдохнуть у Вас. Надеялся, что это удастся сделать летом. Приходится, по-видимому, отложить до зимы…
Пока Вас и детей нежно обнимаю, целую ручки дорогой Нины Ивановны.
Ваш всем сердцем
Гулькевич
Дорогой Друг,
Спешу ответить на вопросы № 1 и 2 милого письма от 9 сего месяца.
1) Никакого препятствия к открытию торговых операций Центросоюза в Германии я не вижу. Центросоюз не политическое учреждение, а потому для него не обязательна та сдержанность, которую политические соображения поныне диктуют нам. Но во избежание возможности получения от Пилара[347] или Глазенапа[348] «запрета» торговать с немцами советовал бы
не
запрашивать разрешение у Миссии. Что Вы будете делать, если услышите «не дозволям»? Поэтому советую действовать, не получив предварительного благословения. Если же грянет гром, прошу заявить нападчикам [так в тексте – ред.], что прежде, чем решиться на торговлю с бывшими врагами, вы заручились ранее моим сочувствием и разрешением. Хотите? 2) Возвращаться к Муц.[иусу] по серьезному политическому вопросу
не
советую. Если бы у них было серьезное желание пойти навстречу, они воспользовались бы предложенной Вами им возможностью. По-видимому, у них другие соображения. Бросьте их. Вы сделали попытку оказать новую услугу России. Ваша попытка успехом не увенчалась. Заслуга Ваша перед Россией останется столь же великою. Навязываться насильно не стоит. Если встретите
случайно
Муц[иуса], скажите ему, что открываете Отд.[еление] и т. д. и просите его помочь Вам, строго ограничивая его задачу данным случаем. Бросать науку Вам никоим образом
нельзя
, но, поскольку это не вредит научной работе, Ваши труды по Центросоюзу – не только материальная суета. В Вашем выступлении в этой области гораздо более духовного, чем с виду кажется. Вы хлопочите помочь бедному, больному, русскому организму излечиться и стать на ноги. И в этом великая Ваша бескорыстная заслуга. Поклон Вам земной. Нежно целую ручки дорогой Нины Ивановны. Вас и детей обнимаю.
Ваш всем сердцем Гулькевич
За телеграмму о Вульфсберге[349] Нольде большое спасибо.
Дай бог, чтобы молодой садовник был достоин предмета своего попечения.
