О новейших событиях в России шведское общество плохо осведомлено. Сюда доходят исключительно сведения из немецких источников и большевистские радиограммы. Вести о массовом терроре производят здесь потрясающее впечатление.
Источник: ГАРФ. Ф. Р-6094. Оп. 1. Д. 1. Л. 1. Машинопись.
Приложение 2
Письмо К. Д. Набокова [773] К. Н. Гулькевичу от 15 января 1920 г. из Христиании
Третьего дня мной послана в Париж следующая телеграмма:
«Ознакомившись с положением дела здесь и обсудив его с Пиларом[774], имеющим шестилетний опыт в Христиании, прихожу к следующему выводу: Норвежское Правительство считается с нами исключительно лишь постольку, поскольку нуждается в посредничестве русских властей в интересующей страну торговле с Архангельском. Живое дело, поэтому здесь лишь у торгового агента. О дипломатической и политической работе нет речи. Для нее нет почвы. Поэтому нашу задачу здесь вполне успешно может выполнять Секретарь-Поверенный в Делах при одном помощнике и при письмоводителе. Полагаю, что в момент тягчайшего кризиса, переживаемого Россией, только те имеют нравственное право занимать оплачиваемые крупными окладами должностные места, кто сознает, что приносит действительную пользу родине своей работой. Совесть, чувство долга и разум заставляют меня ясно понимать нравственную невозможность занимать несомненную в моих глазах синекуру. Поэтому прошу уволить меня от должности Посланника в Норвегии и ставлю себя в Ваше распоряжение на случай, если для меня может быть деятельная работа. Предполагаю в ближайшее время вновь временно передать управление Миссией Пилару и возвратиться в Лондон. Прошу телеграфного ответа».
Каков бы ни был этот ответ решение мое непреклонно. Отъезд мой, разумеется, будет обставлен так, чтобы не произвести впечатления «бегства», то есть будет сказано, что я поехал в Париж за осведомлением и мне инструкциями. Впрочем, никакого впечатления быть не может, ибо Министр, исполняющий должность[775], принял меня раз, очень сухо, и как будто недоуменно. Причем заявил, что о приеме у Короля и речи быть не может. Когда поступаешь вполне ясно сознаваемому долгу, то придаешь второстепенное значение оценке своих поступков другими людьми. Но я вполне уверен, что любой здравомыслящий человек меня поймет и со мной согласится. Сидеть здесь для [
Ради того, чтобы не вызывать кривотолков – преждевременных – ибо я остаюсь здесь до 24-го, очень прошу Вас пока держать все это про себя. Не имел здесь никаких авторитетных сведений о том, что делается в России. Если что знаете достоверно, сообщите. Очень буду рад, если откликнетесь на это письмо.
Крепко жму Вашу руку
Источник: ГАРФ. Ф. Р-6094. Оп. 1. Д. 91. Л. 1–4 с об. Рукопись. Подлинник.
Приложение 3
Из писем К. Н. Гулькевичу о подготовке транспортировки золота в США
После начала гражданской войны, Белому движению потребовалась дипломатическая поддержка, на что были направлены усилия Совещания послов в Париже. Весной 1919 года правительство адмирала А. В. Колчака приняло решение взять Русское политическое совещание[778] на свое содержание. Часть золота в слитках и монете в результате продаж и депозитных операций к 30 января 1920 года была отправлена через Владивосток за рубеж. В том числе, в Европу[779].
Поскольку белые потерпели поражение, и печальный для них исход гражданской войны стал ясен, перед Совещанием послов и его рабочим органом Финансовым советом встала задача сохранить для эмиграции то, что осталось от золота. Для этого предстояло скрыть его не только от законных претензий Советского правительства, но, возможно, и от кредиторов России из числа ее союзников. В марте 1921 года был заключен англо-советский торговый договор, что де-факто означало первый шаг к полному признанию Советского государства. Стремительно развивавшиеся события заставляли эмигрантскую верхушку торопиться.
Судя по прилагаемым документам (оригиналы сохранились в архиве проф. Брока)[780], к тому времени в распоряжении К. Н. Гулькевича в Стокгольме оказалась существенная сумма в виде слитков и золотых монет (империалов). Прямого указания на ее происхождение в этих документах не имеется. Однако, согласно результатам исследований историков, это, скорее всего, было, так называемое, «колчаковское золото», оказавшееся в распоряжении лидеров Белой дипломатии. После переплавки оно было доставлено из Швеции в Берген, откуда пароходом вывезено за океан.
Покупателями казенного российского золота, как явствует из документов, выступили американские банки. В письмах упоминаются «Нашионал Сити
