— Он хочет одеть вас дамой, мосье Мишле, — пояснил Волков по-французски и мосье Мишле в пароксизме громового хохота откинулся назад, сломал бамбуковый стул и рухнул на пол.
Рубец потемнел под краской и возмущенно высказался по поводу французской беспечности.
— Перестаньте греметь. Думать мешаете, — рассердилась Джессика.
Наступила тишина. Волков напряженно думал о способах замаскировать размеры Клода Мишле, а Миша чувствовал себя обиженным.
— Глупости, — сказала, наконец, Джессика, — некуда вы все не годитесь — ступайте спать. Здесь нужна кинопостановка. Завтра все сделаем.
68
Пароход, обысканный с мостика до киля, в час тридцать отошел от пристани. Последним на берег сошел вчерашний сержант. Теперь он был в форме, с неумолимыми глазами и распухшим, носом.
Против островка Открытия в трех милях от порта к пароходу подошел моторный катер с двумя солдатами. Один из них высокий и черноусый с нашивками сержант-мажора влез по штормтрапу и прошел к капитану.
— По распоряжению коменданта, — отрапортовал он,- прислан на случай, если беглый Мишле попытается сесть на пароход со шлюпки.
— Предъявите предписание и литер, — ответил строгий и толстый капитан.
Сержант-мажор нахмурился.
— Формальности справим по возвращении. Я пройду с вами весь рейс.
— Без предписания нельзя, — уперся капитан.
Ладно. Поворачивайте свою посуду обратно. Катер я отпустил, а вплавь возвращаться не собираюсь… Вернемся, пройдем к коменданту, и вы научите его, как следует поступать в срочных случаях.
Капитан пожал плечами. Пароход назад не пойдет и к коменданту ходить незачем. Сержант может занимать любую свободную каюту второго класса, — капитан отвернулся.
— Беглый знает меня в лицо, — продолжал сержант-мажор.
— Бедняга, — пробормотал капитан.
— Следуя инструкциям я изменю внешность. Прошу для выполнения моих обязанностей предоставить мне комплект штатского обмундирования.
— Ступайте к… — начал капитан, но вспомнил коменданта и закончил,- к стюарду.
Он выдаст вам все, что надо, из судовой лавочки под расписку.
Час спустя со сбритыми усами, в мягкой фетровой шляпе и сером костюме неузнаваемый сержант-мажор прогуливался по спардеку. Его внимание привлекла стройная смуглая девушка с двумя молодыми людьми, стоявшая у поручней. Он замедлил шаги, приосанился и хотел было взяться за ус, но вспомнил, что побрился, и передумал. Тем не менее, проходя мимо нее, он замедлил шаги.
— Вы гениальны, мадемуазель Драгонетт, — еле слышно сказал он и прошел мимо.
— Сколько стоила постановка? — спросил Миша.
— Два комплекта военной формы, наем катера, а главное — оплата услуг отельного негра. Он покупал все добро, нанимал катер и играл роль второго солдата. Всего тысяча франков с небольшим. По курсу дня около пятидесяти долларов, — ответил Волков.
— Дешево, — сказал Рубец.
69
Брисбэн-такой же превосходный и скучный город, как и все прочие, за исключением Ленинграда.
Широкие асфальтовые улицы, широкие витрины, казенная зелень скверов и памятники: генералам, герцогам и восьмичасовому рабочему дню.
— Памятники ставят после смерти, — философски заметил Миша. — Теперь, надо думать, работают не меньше десяти часов.
Брисбэна он не одобрил? Похвалил только сплошные навесы из оцинкованного железа над тротуарами главных улиц: от зноя и дождя. Вспомнил Ленинград и пожалел, что там таких нет.
Волков не менее скептически отнесся к Австралии: никакой романтики. Утконосы кончились, большинство кенгуру вывезены в европейские зоосады, а
