Интернет влияет на язык. Он создал новый стиль общения, ввел огромное количество новых единиц в повседневный лексикон юного горожанина. Только не надо стенать о «коррозии» великого русского языка! Скажите лучше «эволюция» — и, вот увидите, все волшебным образом переменится. Ведь все дискуссии на эту тему, как правило, ведутся за пределами лингвистики или филологии: они политически мотивированы особой ролью русского языка как носителя имперской идеологии. Упражнения же «падонкаф» отражают реальные проблемы языка. Это и нефонетичность орфографии — одна из самых больших «тайн» русского языка, тщательно скрываемая от его носителей (хотя достаточно открыть школьный учебник родной речи). Это и эмоциональная сниженность письменной речи. И табуированность многих частотно активных словарных единиц — не только мата, но и вполне приличного просторечия. И многое другое. Не стоит бояться, что любой недоучка может теперь повлиять на язык только по факту публикации. В культуре остается лишь то, что ей необходимо.
О гаджетах
Корр: Ориентированы ли, на Ваш взгляд, гаджеты на более или менее определенный социальный слой? Если нет, то существует ли какая-либо «слоевая дифференциация» гэджетов, соответствующая социальному расслоению? А если да, то на какой, и сохранится ли эта ситуация и в дальнейшем, или же со временем гаджеты войдут в обиход большинства социальных слоев (исключая, разумеется, беднейший)? Является ли гаджет для своего обладателя способом маркировки социального статуса?
ИК: Разумеется. Гаджеты, как продукт сверхнеобходимый, ориентирован на слои, которые затрачивают большую часть своего времени в сфере символического производства. Для их представителей гаджет служит одновременно и средством символической интеграции, и стимулом символического производства. Представляется, что именно характер производства, в которую вовлечен субъект в большей степени, чем его уровень доходов или социальное положение в традиционном постиндустриальном смысле (служащий, предприниматель, представитель свободной профессиии, технический работник), определяет его отношение к гэджетам. Следует однако помнить, что понятие гаджета диалектично — вещь, не казавшаяся сверхнеобходимой, может войти на следующем этапе в повседневный обиход всех слоев общества, не исключая и беднейшие. Так в Западной Европе трудно увидеть «хоумлеса» без мобильного телефона. Да и здесь уже лично видел у пары-другой бомжей.
Корр: Является ли характерное для гаджетов комбинирование разнотипных функций в одном предмете прежде всего проявлением «стремления к комфорту», или же скорее лишь модой, забавой, остроумным брендом? Что, на Ваш взгляд, в первую очередь может побудить потребителя купить, например, ручку, совмещенную с FM-радио, — обаяние дизайнерской выдумки, стремление сэкономить на количестве (все возрастающем) предметов, окружающих потребителя в повседневном быту, или что-то третье (среднее или вовсе другое)?
ИК: Скорее сама идея интеграции символического: в этом смысле гаджет № 1 — компьютер, особенно в форме ноутбука. Гаджет воспринимается как некая сверхвласть над символической средой, превосходящая физическую потребность: например, можно ли реально выслушать все фонограммы в mp3 на восьмидясетигигабайтном жестком диске последних моделей плееров? Так ли уж нужно горожанину GPS на телефоне, если все и так на домах и улицах написано? (Я сейчас не про Москву, разумеется, ее можно отнести к экстремальным средам, где GPS также необходимо для выживания, как и в джунглях Заира). Все это проявления символической сверхвласти, раньше (в первой половине 20 века) с подобными же целями каждый интеллигент считал необходимым иметь дома большую многотомную энциклопедию.
Корр: Есть ли, на Ваш взгляд, какие-либо особые психологические черты (свойства характера, особенности мышления, специфика мировосприятия), отличающие тех, кто «пристрастился» к моде на гаджеты, будь то предпосылки для такого пристрастия или же его последствия?
ИК: Разумеется, но они скорее мотивируются характером производства, в котором они участвуют: они избыточно креативны, изощрены в мелочах, избегают ангажированных метафизических позиций и координатных систем. Их задача — делать многообразным однообразное, маскировать серую цифровую массу капитала разноцветными дизайнерскими финтифлюшками. Гаджет есть диалектическое сочетание попытки при помощи технологий вывести человека за рамки временных ограничений и попытки заянтарить его в умершем времени, превратившемся из жизни духа в digital entertainment.
