полу посередине камеры была такая дыра, куда прятали сигареты и чай. Эту дыру постоянно бетонировали, но она появлялась вновь. Туда со своей толстой рукой Муркеша далеко залезть не мог. Доступ полноценный в эту дырку возможен был только для худой и длинной руки. Приняв смену, Муркеша закрыл первую решётчатую дверь, оставив вторую распахнутой, чтобы табачный дым выветрился из камеры, а сам ушёл по своим делам на вахту. Монах достал спрятанный гвоздь с окна и передал его Волосу, — пацану сидевшему за взлом газетных киосков. Он за считанные секунды открыл замок, поднял кверху засов и отвёл его влево. Все оказались в просторном коридоре.
— Вторую камеру надо открыть и заблокировать входную дверь, — тихим голосом Монаху подсказал Беда.
Монах взял лопату и застопорил дверь.
Камеру, где находилось четыре человека, открыли ключами, которые Муркеша оставил у себя в приёмном покое. Затем открыли комнату, где находилась гражданская одежда заключённых, которые приходили на зону со следственного изолятора. Все пацаны облачились в вольные костюмы. Они хотели себя почувствовать немного свободными. Включили плитку и поставили варить картошку в мундире.
Из холодильника были уничтожены все запасы съестного контролёров, оставив для картошки солёные огурцы и помидоры. Хлеба была только четвертинка, что явно было мало для такого кагала. Громкий грохот в дверь заставил их замереть и прислушаться к голосам.
Муркешин с узбекским акцентом голос взывал, чтобы немедленно открыли дверь. Второй голос был начальника первого отряда.
Беда жестом руки показал, чтобы все молчали. Он подошёл к двери и вежливо спросил:
— Кто там?
— Это мы, открывай немедленно дверь, — раздался акцентированный голос Муркеши.
— Извините у нас обед, зайдите, пожалуйста, попозже, — продолжал издеваться Беда.
— Беда, это ты там чудишь? — не насытился за свой срок, — прозвучал строгий голос начальника первого отряда.
— Вам Беда требуется? Извините, он изволит отдыхать и в данный момент подойти не может. Если вас не затруднит, зайдите, пожалуйста, позднее, он вас примет.
Все пацаны стоявшие в коридоре зажимали рты, чтобы не рассмеяться.
— Я тебе изволю, так изволю, что посажу тебя в одиночку на все сутки, — кричал Муркеша.
— А где ты её найдёшь одиночную камеру, лично для меня построишь, так я к этому времени дома буду, — перешёл на свой голос Беда. — А я сейчас всех со второй камеры переведу в первую, а тебя посажу одного. Тогда ты попляшешь у меня, — кричал под дверью Муркеша.
— Слушай ты хрен тряпочный, ты ко мне чего с претензиями своими лезешь. Я что ли камеры открытыми оставил? — гаркнул басовито Беда.
— Я вас закрыл, — изворачивался Муркеша.
— И ключи нам оставил, чтобы мы на прогулку вышли, — крикнул ему Беда. — А будешь стращать меня, вторую дверь забаррикадируем. Ты лучше сбегай в столовую и принеси нам четыре буханки хлеба? У нас обед на подходе, а хлеба нет. Хлеб подашь нарезанными кусочками, через форточку первой камеры. Пообедаем, тогда запустим тебя, если будешь хорошо себя вести.
— Ты меня, что с работы хочешь уволить, Беда? Ну, будь умницей, открой дверь? — слёзно умолял он.
— Если тебе Русаков выпишет двигатель под твой тухляк, мы тебе всем изолятором хором реквием от радости споём. А умницы на второй зоне сидят, здесь одни умники, понял чёрт нерусский, — крикнул ему в замочную скважину Беда.
Пацаны облазили все углы, подходящие вещи прятали в дыру под полом. В шкафу у контролёров нашли две пачки индийского чая, который также спрятали в курок.
Вскоре у дверей собралась большая толпа народа, куда пришёл начальник отряда Беды и кум Моисей.
— Беда, — прекрати хороводы водить, — кричал кум, — неужели ты не понимаешь, если вызовут отряд из внутренних войск, то вам всем горько придётся. Или ты добавки хочешь?
— Я никаких хороводов не вожу, я просто погулять вышел. А добавкой меня не надо пугать, я ничего криминального не совершил.
— Тогда открой дверь, — просил кум.
— Не могу, я её не закрывал. Сами понимаете, меня неправильно поймут ребятишки, если я сунусь. Я же не святой Пётр.
— Кончай придурять. Тебе ничего не стоит поступить, как ты захочешь, — уговаривал его кум.
— Вот именно, как захочу. А сейчас, я хочу покушать немного. Пускай Муркеша бежит шустрей за хлебом. Ребята поедят, подобреют сразу, тогда откроют, а сейчас я с ними не договорюсь. Бесполезняк. И вы тут порожняк не гоните, расходитесь по домам. Всё будет нормально, здесь ребята сознательные сидят!
Кум вопросительно посмотрел на Муркешу.
— Чего стоишь? — сказал он надзирателю, — беги быстрей в столовую за хлебом.
Муркеша с неохотой, но побежал.
— Беда, — крикнул ему начальник отряда.
— Ты отнесись с понятием к ситуации, не надо жизнь портить контролёру? У него семья, думать надо!
