ощущаю.
— Иван, что ты думаешь о Крыльях? — Тебя ждут там, — шептал Лёня. — Меня отпустили сюда, с условием, что я должен возвратиться назад непременно с тобой. Тренер сказал, без Стрельцова не приезжай. Это он тебя с Эдиком сравнивает.
— Нет, Лёня я никуда не поеду, — отказался твёрдо Иван, — я через месяц отцом стану, поэтому никаких разговоров о моём отъезде не может быть и речи.
— Ты понимаешь, от чего отказываешься? — от славы и жизненного комфорта. Ты кощунственно относишься к себе и к футболу, — нервно дергался около Ивана Савельев.
— Лёня, я не девушка, не надо меня уламывать. Сказал нет и баста Завязывай эту тему, а то у меня во рту от твоих слов кисло стало.
Савельев был обижен отказом Ивана и, не прощаясь, ушёл со стадиона. И что у него было на сердце в этот час Беде оставалось только догадываться.
…В этом сезоне, Лёня в основном составе новой команды не играл. Слух был, что своё мастерство он шлифует в дубле. Иван летом стал отцом, у него появился сын Альберт. В этот день Часовщик пригласил Ивана к себе, обмыть сына.
Иван пришёл к нему с выпивкой и закуской, позже к их компании присоединились родители Ивана, спустившись со второго этажа на первый.
Иван знал, что праздновать они, возможно, будут всю ночь, и собрался уходить к себе, но его остановил Часовщик:
— Погоди, открой верхний ящик комода, там свёрток в розовой бумаге. Возьми его, — дома откроешь, — Монтёр прислал с извинениями, — сказал он.
Дома Иван порвал склеенную бумагу. По столу скользнули гладкие купюры. Он пересчитал деньги, их оказалось полторы тысячи рублей.
«Кстати, — подумал Иван, — на эти деньги можно купить автомобиль Победу. Неплохой подарок и для новорождённого сына».
Иван положил деньги в сервант и вслух сказал:
— Манана придёт и сама найдёт применение этим деньгам, но на новоё ружьё я себе обязательно выделю из этой суммы.
Он удовлетворённый завалился на диван, но спать ему не дали. В двери раздался настойчивый стук. Иван открыл дверь. Шумно в комнату ввалились Шелехов, вратарь Паша Нырков и левый нападающий Миша Мазанов. Это были ветераны команды, которые играли последний год, и режим они за последнее время часто нарушали. В руках у них было вино, свежие огурцы и пучки с редиской:
— Ты чего так рано на ночлег устроился папаша, — сказал Миша, — на улице ещё светло. Мы специально поздравлять пришли к тебе домой. Знаем, что ты не любишь публичной пышности.
Он открыл дверь и с порога вкатил детскую коляску, в которой лежали все необходимые вещи для новорождённого:
— Это тебе от профсоюза и от команды, — сказал Боря Шелехов, — а сейчас давай стаканы, сына твоего будем обмывать.
Когда они выпили всё вино, Паша Нырков предложил взять ещё вина и всем скопом идти купаться на Волгу. Все безоговорочно поддержали это предложение. По пути нарвали кислых неспелых яблок для закускию.
— Ребята, поехали на речном трамвайчике? — предложил Миша, — сядем на корме и там выпьем. Последний рейс делает он.
Возражать никто не стал и против этого предложения. Взяв в буфете печенье и бутылку крюшона, они расположились на корме, откуда как на ладони просматривалась вся Волга и ночной светившийся огнями Горький. Волга походила на огромную речную — судовую улицу. Несмотря на позднее время, по реке проплывали важные аристократы — современные дизеля: теплоходы, крылатые метеоры, корабли типа река — море и буксиры, тянувшие за собой гружёные баржи. Размеренный ритм навигации заметно ощущался. Чайки вечные альбиноски, летали небольшими стаями, издавая звуки кликушества, как бы говоря, есть хотим. И периодически с соколиной сноровкой камнем кидались на брошенное им футболистами печенье.
По левую сторону на возвышенности раскинул город свои исторические памятники с древним кремлём и знаменитой многоступенчатой уникальной Чкаловской лестницей. Купола Рождественской — Строгановской церкви царственно смотрели, одаряя город своим благолепием. Картина города и ночной Волги была неописуемой.
…Обратно ехали уже без вина. Побросав пустые бутылки, и остатки печенья за борт Миша Мазанов и Паша Нырков решили до берега добраться вплавь, заключив при этом пари на две бутылки вина, кто к берегу приплывёт первым. Боря после выпитого вина, находился в полнейшей абстракции, а Иван разбил руки спорщиков и дал команду на старт.
Они разделись и махнули через борт. До берега проплыть нужно было двести пятьдесят метров. Когда трамвайчик пристал к дебаркадеру. Иван взял одежду пловцов, подхватил тренера и с ним вышли на берег смотреть финиш друзей.
Шелехов сразу уснул, развалившись на прибрежном песке,
а Иван ходил вдоль берега, вглядываясь в полутёмную гладь Волги, и кричал:
— Паша, Миша, плывите сюда мы здесь.
Голос его уже сорвался до хрипоты, но они не появлялись. Прошёл час, как они сошли на берег. Иван забеспокоился. Оставив спящего на песке Бориса, он побежал на спасательную станцию.
Там он встретил знакомого мужчину с их двора Эдика Креслова, который работал там спасателем:
