— Машину загоняйте во двор и проходите в дом, отдыхайте, а утром со свежими силами тронетесь в дорогу.
Волга заехала во двор, где у забора возвышалась большая поленница дров, и рядом стояли неказистые козлы для распилки дров. Двор был небольшой и ухоженный. Он был очищен, полностью от снега и на земле не валялось ни одной соринки. Даже около забора, где были сложены дрова, следы метлы невозможно было не заметить. Ясно было одно, что в этом доме присутствует хозяйская рука.
Дверь им открыла женщина с большой косой собранной в пучок на голове. Все прошли в дом, кроме дяди Гриши и Кери. Они остались на крыльце.
Дядя Гриша, прикатил на своей тележке, когда стол дымился от наваристых горячих щей. Домна, — так звали хозяйку дома, суетилась около стола, не разрешив Манане помочь ей:
— Кушайте всё, что стоит на столе, и отдыхайте. Пиво и водка в холодильнике, если что надо будет, позовёте меня. Я пойду во времянку к себе, прилягу.
— А почему она с нами не осталась? — спросила Манана, когда дверь за Домной закрылась.
— Сытая она, — засмеялся Аркадий, — в этом доме не положено много вопросов задавать, как понимаю я.
— Правильно Аркаша понимаешь, — отстёгивая свою коляску, вторил ему Часовщик, и ловко подтянувшись за спинку стула, он занял сидячую позицию.
Они все выпили и плотно поели. Иван уснул на коленях Мананы, на старой кушетке. Аркаша устроился спать в соседней комнате. А дядя Гриша сидел за столом и смотрел телевизор, не забывая периодически наливать себе водочки.
Проснулся Иван от грохота падавших стульев. Он подумал, что Часовщик перебрал и свалился на пол, но когда открыл глаза, то увидал валявшего на полу Монтёра и парня, который был с ним в буфете. Манана тоже проснулась и встревожено смотрела на новых гостей дома.
Из другой комнаты вышел заспанный Аркадий.
— Вот и мясо привезли? — сказал он.
Монтёр, увидав на кушетке бледнолицего Беду, подполз к нему на коленях, размазывая по лицу слёзы:
— Беда прости, я не хотел тебе западло делать.
— Убери свои руки от меня ишак паршивый, — прохрипел спросонья Иван.
…На Монтёра противно было смотреть, но Ивану приятно было, как он перед ним унижается. Это чувство непередаваемое, когда приходит час расплаты подонка и врага. Это чувство стирает полученные раны от злодея, придаёт новые силы. А главное вкачивает в человека веру в справедливость и уверенность, что зло неминуемо будет наказано, — так в эту минуту думал Беда.
— Дочка, — обратился Часовщик к супруге Ивана, — подожди нас в соседней комнате, а мы здесь потолкуем.
Манана встала и прошла в другую комнату.
В это время Монтёр получил удар ногой в бок от Аркадия.
Второй парень лежал на полу, не поднимая головы:
— Их можно не долбить уже, мы по дороге несколько раз привал делали для профилактики почек, — сказал Керя, — а этот, — кивнул он лежавшего на полу парня, — в штаны наделал сволочь. Это он соизволил ножичком побаловаться по указке Монтёра.
— Ты знаешь, прокозлина противный, сколько стоит его нога? — спросил Часовщик у Монтёра.
— Я всё возмещу, я работать буду. Простите меня? — плакал Монтёр.
— Ты говорят, пат объявил моему крестнику, а мы тебе мат объявляем, — соскочил Часовщик со стула на свою коляску. Закрепив её ремнями, он подъехал к парню, распластавшему на полу. Взяв его за волосы, дядя Гриша приподнял не голову, а хорошую отбивную с кровью.
— Полюбуйся на своего самурая, — сказал он Ивану.
Услышав шум, в комнату вернулась Манана:
— Ему надо помощь оказать, — проявила она сердоболие.
— Домна окажет, — сказал Керя.
— Аркаша ты выспался? — отпустил Часовщик голову парня на прежнее место.
— Я как новый империал, свежий и блестящий, — ответил Аркадий.
— Тогда собираемся, поехали домой, — сказал Часовщик, — а с этими Керя, знаешь что делать. Дай им работу денежную. Пока за покалеченную ногу не отработают, из кабалы их не выпускай. Будут знать на кого ножички запрещено точить.
— Куда вы на ночь, глядя, поедете Григорий? — сказал хозяин дома, — отдохнули бы, а утром отправились.
— Ночью ехать лучше. Дорога свободная, — сказал Аркадий, — к утру будем дома.
Керя открыл окно, выходящее в сад.
— Домна, — крикнул он, — собери гостей в дорогу. — А мы давай Григорий с тобой со свиданьем и с отъездом по чарке выпьем, — сказал он.
— И я с вами выпью, — неожиданно изъявила желание Манана.
