Но это были бомжи, которым не смогли бы помочь, ни одни медики.
…Колчак, оправившись от лесного угара, в новогоднюю ночь сидел в кругу своей родни в их квартире, где за столом сидел дед Роман с бабкой, Иван с Мананой, Колчак с Полиной и мать. За столом не было только Августа со своей Люсей и Серого. Они находились на Домбае.
Вовка долго и вопросительно смотрел в сторону деда:
– Дед, а ты, почему такую тайну хранил от меня, зная, что Надька наша родственница.
– Нет, внучёк, что именно она твоя сестра мы никто не знали. Знали только одно, что у дяди Захара имеется ребёнок, а кто он нам это было неведомо. Это хранилось в глубоком секрете, от всех нас. Даже Захар не мог узнать, кто у него был ребёнок. Догадки были только у нашего Ивана и Мананы, и то после смерти Захара.
Полина принесла мягкий стул из кухни и приставила его к праздничному столу, рядом со своим стулом:
– Я думаю, что она должна присутствовать сегодня здесь с нами. Она спасла моего лживого мужа, которого я люблю без памяти. Этот стул для неё.
– Я пойду, приведу её, – сказал дед. – До нового года ещё полтора часа. Прямо как Золушку приведу!
Накинув на себя куртку, он вышел из дома.
Вдруг неожиданно и пронзительно зазвенел мобильный телефон. Вовка взял трубу.
– Здравствуй мой сладкий, – он узнал голос Лары, от которого его затрясло.
– Я много говорить не буду. Поздравляю тебя с Новым Годом! Обязательно выпей кофе, которое, я тебе подарила. Одна просьба только к тебе будет? Надежда не должна знать ничего о моём сюрпризе, который я положила тебе в банку с кофе. И другим близким тебе людям не обязательно знать об этом. Я знаю, ты мудро отнесёшься к моей просьбе и правильно распорядишься содержимым банки. Тебя Арон из Алмаза будет ждать после Нового года. Надежде я положила в кофе деньги. Я тебя люблю и обожаю, мой любимый Вовка. Счастья тебе на всю твою жизнь. Не забудь прочитать Милого друга?
– А чего его читать, я его несколько раз в юности прочитал, – ответил Вовка и выключил телефон. Этих слов она не слышала. Она ему вообще не дала слова вымолвить.
Тут – же раздался второй звонок, но это звонил домашний телефон. Звонил брат Сергей Беда. Вовку он сразу признал:
– Вовка, С Новым годом тебя и всех наших! Я только два часа назад приехал в Домбай. Здесь решили праздник для дела встретить. У деда буду после Рождества, – сказал он.
– Дед пошёл на улицу за Надеждой, – ответил Вовка. – Вот – вот войдут в дом. Это наша новая родственница.
– Я уже в курсе, – сказал Беда, – кто бы мог подумать что девочка, бегавшая со скалкой в руке по двору, есть дочка дяди Захара. Жалко, что его нет сегодня рядом с нами. Ладно, всем нашим от нас с Августом самые наилучшие поздравления! Будьте и не скучайте!
Вовка прошёл в кухню и высыпал кофе из банки, где в целлофановом пакетике он обнаружил две дорогостоящие марки с портретами известных исторических личностей. Убрав марки в бумажник, он собрался идти к праздничному столу, но в кухню вошёл Иван Романович. На банке с кофе сюрпризы не кончились.
Иван Романович вытащил из кармана золотой брегет:
– Видишь Вовка это великолепие, – эта чудная вещь принадлежит непосредственно вашему Тургеневскому роду, а точнее Николаю Александровичу Тургеневу, отцу дяди Васи. По праву они принадлежат должны сейчас только тебе, так, как все его родственники разъехались по разным странам. Владей ими, как считаешь нужным, но я бы посоветовал тебе избавиться от них, то – есть выгодно продать. Это старинная и дорогая вещь. Настоящие коллекционеры, которые знают истинную цену подобным раритетам, могут тебе отвалить за этот брегет неплохие бабки, на которые я думаю, ты себе сможешь купить квартиру. Не век же тебе с матерью жить.
– Спасибо Иван Романович, но вы точно уверенны, что они вам не нужны? – Дело в том, что на квартиру у меня бабки скоро будут.
– Они не нужны мне, я в этом убеждён, – твёрдо заявил Иван. – У меня плохие воспоминания связаны с ними. Мне их подарили на свадьбе. Память конечно дорогая, но бестолковая. Носить я их не буду. Что они просто так лежать будут? Смысл, какой?
Вовка не понимая, почему вдруг имея взрослых детей, Иван Романович, решил подарить брегет племяннику, а не своим детям и, не удержавшись, спросил:
– А как – же Альберт, дочки? – почему не им?
Иван Романович вложил Вовке в руку увесистый брегет и сказал:
– Ты мне на день физкультурника сделал хороший подарок. Он мне кстати пришёлся, – блеснул он золотой крестовой мастью на пальце. – А брегет я возвращаю носителю вашего рода, так как до Великой Отечественной войны эти часы принадлежали вам. Дяде Васе больше ста лет уже и я думаю, навряд – ли он найдёт им правильное применение. А у тебя вся жизнь впереди. Спрячь и не кому не показывай, а то меня не правильно поймёт Манана. Об этих часах никто кроме её и тёти Иры Савельевой не знает. А сейчас пойдём к столу.
За столом уже сидела Надежда, бледная, скромная, яркая и родная. Это она сказала Полине в больнице:
– Ничего с твоим Вовкой не будет, такие люди в огне не горят и в воде не тонут. Его могущественные боги оберегают. В своей жизни Вовка дважды
