Впереди Иван Гермогенович, сзади Валя и Карик. В руках они несли длинные палки, на которые были надеты куски лепестков. Голубые зонтики прекрасно защищали от палящих солнечных лучей.
Профессор шел, насвистывая марш, Карик и Валя негромко подпевали.
Скоро лес стал редеть.
Путешественники вышли на солнечную поляну.
Над головами с гуденьем проносились крылатые животные. Сверкая прозрачными крыльями, они мчались так низко, что Карик и Валя то и дело приседали или шарахались в сторону.
— Напрасно вы боитесь, — улыбаясь говорил Иван Гермогенович. — У каждого насекомого есть своя постоянная, привычная пища. Стрекозы питаются мухами и бабочками. Пчелы соком цветов. Многие летающие насекомые вообще ничего не едят. Они появляются только для того, чтобы отложить яички, а затем умирают. У многих нет даже рта. Как видите, здесь так же безопасно, как на улице любого города. Вряд ли кто-нибудь из насекомых вздумает нами полакомиться…
Профессор не договорил.
Он вдруг схватил Карика и Валю за руки и дернул их изо всех сил. Ребята полетели на землю и растянулись рядом с профессором.
— Т-с-с-с, — зашипел Иван Гермогенович, прижимаясь к земле.
В ту же минуту над головами у них просвистело что-то и с шумом грохнулось рядом.
Путешественники торопливо прикрылись зонтами.
— Кто? Кто это?
Иван Гермогенович осторожно выглянул из-под зонтика.
Неподалеку, за темным бугром то поднималась, то опускалась, сверкая на солнце, чья-то блестящая зеленая спина. Животное поползло в сторону, потом подпрыгнуло и, с треском раскинув крылья, исчезло.
— Зеленый кузнечик, — сказал профессор, вставая и отряхивая с колен песок.
Карик тихонько толкнул Валю в бок.
— А разве кузнечики людоеды? — лукаво спросил он.
— Видишь ли, — пробормотал смущенный профессор, — кузнечик — хищное насекомое и почем я знаю, что может прийти ему в голову. Осторожность никогда не вредит.
Путешественники не торопясь двинулись дальше.
Голубые зонтики покачивались у них над головами. Вдруг Карик схватил за руку профессора:
— Смотрите… Смотрите… Там кто-то есть…
Профессор остановился.
— Где? Кого ты увидел?
— Вон. Вон они! Подстерегают.
— Ничего не вижу, — нахмурился Иван Гермогенович и приложил к глазам ладонь козырьком. Вытягивая шею, он внимательно осматривал вершины леса.
— И я! И я вижу, — зашептала Валя, — круглые и шевелятся.
— Да где вы видите? — спросил встревоженный Иван Гермогенович и вдруг засмеялся.
— Ага! Теперь и я вижу. Ну, это пустяки. Идем. Идем. Не бойтесь. И профессор, широко шагая, пошел вперед.
С деревьев свисали какие-то бурые шары. Чем ближе подходили к ним путешественники, тем больше они становились. Издали они были похожи на футбольные мячи, вблизи же оказалось, что каждый из них не меньше аэростата. Стенки этих аэростатов были сделаны из бревен и кусков земли.
Ребята остановились, как вкопанные.
— Ой! — закричала Валя, — круглые дома. Кто это живет здесь?
По толстым выпуклым стенам ползали желтые, шестиногие животные. Они сталкивались у темных выходов и лениво ползли в разные стороны, потом снова сходились, ощупывали друг друга усиками и, смешно ковыляя, скрывались в темных коридорах круглого дома.
— Да, ведь, это же тли! — закричал Карик. — Но только почему они желтые?
— Очень просто, — сказал профессор, — этот вид тли приспособился к цвету своего жилища. На севере птицы и животные окрашены в белый цвет, в цвет снега, а вот на юге у животных окраска пестрая, похожая на пестрые краски южных лесов и степей.
— Это для того, чтобы лучше прятаться? — спросил Карик.
Профессор кивнул головой.
— И для того, чтобы прятаться, и для того, чтобы лучше подкрадываться к своей жертве. Пятнистая шкура жирафа помогает ему легче спрятаться, а такая же пятнистая шкура тигра позволяет тигру незаметно подойти к добыче.
