Чарльз (Чарли) Тэйлор родился на ферме в Иллинойсе и приехал в Дейтон в 1896 году. Ему было 20 лет, и он искал место механика. Сначала он работал на заводе, выпускавшем сельскохозяйственное оборудование, но вскоре открыл собственную токарную мастерскую и время от времени выручал Райтов, изготавливая ножные тормоза и другие детали для их велосипедов. В отличие от братьев-холостяков, Чарли был женат и имел двоих детей. Кроме того, он курил сигары, почти прикуривая одну от другой. Но работал так же много и тяжело, как и они. Другого такого мастера едва ли можно было найти.
Однажды июньским вечером он остановился у веломастерской, чтобы, как он сказал, «покурить». И тут его спросили, не хочет ли он работать здесь на полную ставку. «Они предложили мне 18 долларов в неделю, – вспоминал он позднее. – Это были очень неплохие деньги… Кроме всего прочего, Райты мне нравились… Насколько я мог догадываться, Уилл и Орв наняли меня, чтобы я заботился об их велосипедном бизнесе, а они могли сосредоточиться на своих летных исследованиях и экспериментах… Должно быть, я им подходил, потому что они не нанимали больше никого в течение восьми лет».
Из всех, кому было суждено войти в жизнь братьев, мало кто был так для них ценен и никто так не раздражал их сестру Кэтрин.
В свою вторую экспедицию в Китти Хок Уилбур и Орвилл отправились вдвоем на поезде вечером в воскресенье 7 июля 1901 года. Условия, в которых им предстояло прожить следующие нескольких недель, оказались таковы, что все трудности их предыдущей экспедиции стали казаться легкими неудобствами.
Они прибыли в Элизабет-сити сразу после одного из сильнейших в истории ураганов, во время которого скорость ветра достигала 150 километров в час. Прошло двое суток, прежде чем они смогли отплыть в Китти Хок.
Переночевав в доме Тэйтов, где им пришлось делить самую неудобную в жизни обоих кровать, они отправились к подножию холмов Килл-Девил-Хиллз, где под моросящим весь день дождем начали обустраивать свой лагерь. Бо?льшая часть времени ушла на то, чтобы ввинтить в землю трубу, которая должна была служить колодцем. Других источников питьевой воды в радиусе нескольких километров не было.
Объяснил братьям, как добыть «хорошую воду», Билл Тэйт, и он же договорился с владельцами земли на Килл-Девил-Хиллз, чтобы те разрешили разбить здесь лагерь.
Для нового огромного планера нужен был соответствующий ангар. Орвилл с гордостью описывал то, что они построили, как «грандиозное сооружение с навесами на обоих концах, или, иными словами, с большими дверями, подвешенными сверху. Мы их распахиваем и подставляем подпорки». Материалом послужили сосновые доски, доставленные из Элизабет-сити. Длинный прочный ангар имел размеры 4,9 на 7,6 метра и высоту 1,8 метра. Многие посчитали бы такое строительство само по себе значительным достижением, а братья справились с ним за очень короткое время.
Затем, когда они уже были готовы начать работу над планером, на них обрушилась напасть, которую они никогда ранее не испытывали и масштабы которой не могли себе даже представить.
Среди людей, постоянно посещавших Нэгс-Хед летом, существовало поверье, что массовое нашествие печально знаменитых москитов Внешних отмелей случается лишь раз в 10–12 лет. 18 июля неожиданно выяснилось, что 1901-й оказался одним из таких годов. Как писал Орвилл, москиты появились «в форме огромного облака, почти закрывшего солнце». Он рассказывал Кэтрин, что это было самое страшное переживание в его жизни. Мучения, которые он испытал, когда болел тифом, были «ничем» по сравнению с нашествием москитов. От них было негде укрыться.
«Песок, трава, холмы и все кругом было покрыто ими. Они кусали нас через нижнее белье и носки. На моем теле вздулись волдыри размером с куриное яйцо. Мы попытались спрятаться от них в кроватях, это было в самом начале шестого… Мы поставили свои койки под навесы и завернулись в одеяла, высунув наружу только носы. Таким образом мы пытались оставить им как можно меньше поверхности для укусов».
До сих пор ветер дул со скоростью 32 километров в час. Теперь он совершенно стих, а летняя жара лишь набирала силу.
«Лежать под одеялом было невыносимо. Пот тек с нас ручьями. Мы чуть-чуть раскрылись, и на нас обрушились огромные полчища москитов. Мы отчаянно и напрасно замахали руками и опять полезли под одеяла. Кошмар! Кошмар!»
Утро принесло небольшое облегчение. Сначала братья попытались взяться за работу, но были вынуждены отступить под неистовыми атаками насекомых. К ночи они начали готовиться заранее, закрепив над койками рамы с противомоскитными сетками. Затем они передвинули койки на 6–9 метров от палатки, заползли под сетки и снова укрылись одеялами. Ничего не помогало. Наступившей ночью им пришлось пережить такие мучения, что Орвилл сказал: утром уезжаем домой.
Однако к утру к ним вернулась их обычная решимость. Дьявольских москитов стало заметно меньше, и в последующие дни их количество все сокращалось. Но пережитые муки братья не забыли никогда.
Случилось так, что один из двоих помощников, о присутствии которых при экспериментах просил Октав Шанют, приехал как раз тогда, когда началось нашествие москитов, и потому разделил с братьями их мучения. Это был Эдвард Хаффэйкер из Чаки-Сити, штат Теннесси, бывший сотрудник Смитсоновского института и автор изданной институтом брошюры «В планирующем полете» (On Soaring Flight). В качестве протеже Шанюта он привез с собой разобранный планер собственной конструкции, который построил на средства своего покровителя. Поначалу он показался Уилбуру и Орвиллу удачным пополнением.
Второй человек, которому предстояло присоединиться к группе, молодой Джордж Александер Спрэтт из Коатсвилла, Пенсильвания, не имел за спиной опыта подобной работы. Шанют объяснил, что он имеет медицинскую подготовку и это может пригодиться, но Спрэтт оставил свои медицинские амбиции несколько лет назад, завершив учебу на медицинском факультете. Единственным, что могло объяснять его участие в проекте, было то, что он всю жизнь мечтал о полетах. И это было абсолютной правдой. Он прибыл в последние дни комариной осады.
