продирались через болота и густой лес, кишащие ядовитыми змеями, москитами, дикими кабанами и грифами-индейками, а в воздухе плавали испарения, вызывающие лихорадку».
Холмы Килл-Девил-Хиллз и городок Китти Хок казались «концом света», написал корреспондент журнала «Кольерс уикли» Артур Руль, который затем подчеркнул, что этот «конец света» на самом деле превратился в «центр мира, потому что здесь произошло воплощение в жизнь идеи, которая в скором времени сделает мир немного другим по сравнению с тем, каким он был совсем недавно».
Это не газетные репортеры, писал он, а человеческое любопытство плыло, шагало вверх и вниз по холмам, долго шло пешком, а теперь лежало здесь, скрываясь, голодное и всматривающееся вдаль сквозь вездесущий песок. «Во всем этом было что-то сверхъестественное, почти жуткое, – написал другой корреспондент. – Здесь, на этом одиноком пляже, разыгрывалось величайшее представление всех времен, у которого не было зрителей и аплодисментов и которое сопровождалось лишь грохотом прибоя и пронзительными криками морских птиц».
Уилбур и Орвилл не понимали, почему репортеры держатся на большом расстоянии. Лишь позднее им рассказали, что ходили слухи, будто братья готовы охранять свою машину с ружьями и дробовиками. Отвечая на вопрос, что бы они сделали, если бы корреспонденты пришли в лагерь и уселись там наблюдать, Орвилл сказал: «Мы не могли допустить задержек в работе. У нас было слишком много дел, а времени не хватало».
Еще один корреспондент, рассказывая о том, как выглядело все происходящее с того места, откуда велось наблюдение, писал о «колоссальных, ослепительно-белых песчаных дюнах по правую руку, слева на некотором расстоянии тоже находились дюны и виднелось море, а солнце Каролины, смотрящее с ясного голубого неба, заливало пейзаж резким ярким светом». Братья, толкающие свой аэроплан около ангара, были похожи «на две черные точки». Звук заведенного двигателя походил на стрекот «жатвенной машины, работавшей на дальнем поле». Лопасти винтов «сверкали и вращались», и самолет проносился мимо «стремительно, как скорый поезд».
«[Мы все] считали себя опытными бойцами с точки зрения наблюдения за неожиданными событиями, – писал корреспондент «Геральд де Пари» Байрон Ньютон, – однако для 1908 года зрелище летающих по воздуху людей было настолько ошеломляющим, что мы все застыли как каменные истуканы».
Фотограф из «Кольерс уикли» Джеймс Хэйр сделал снимок, которому суждено было стать первой опубликованной фотографией «Флайера» братьев Райт в воздухе.
Ранним утром 14 мая зрителей угостили зрелищем, которого никто никогда раньше не видел – в летающей машине, приводимой в движение мотором, сидели два человека. Это Уилбур взял в короткий полет Чарли Фернеса.
Газетчикам с их удаленного наблюдательного пункта показалось, что это Уилбур и Орвилл совершили совместный полет, и об этом они сообщили в свои издания. Но братья, понимавшие, насколько это рискованно, уже решили, что никогда не будут летать вместе. Таким образом, если одному их них было суждено погибнуть, то другой смог бы продолжать работу.
На Внешние отмели вернулось летнее тепло, и в тот полдень, когда Уилбур взлетел один, стояла почти невыносимая жара. Летя со скоростью около 80 километров в час, он сделал один большой круг и начал было второй, но, все еще плохо справляясь с новыми рычагами управления, неправильно сработал рулем высоты и неожиданно рухнул на землю примерно в полутора километрах от лагеря.
«Я наблюдал за ним в полевой бинокль, – вспоминал Орвилл. – Машина встала дыбом – носом вниз, хвостом вверх. В воздух поднялся фонтан песка – такой фонтан, что с того места, где я находился, я не мог в точности видеть, что произошло… Прошло, наверное, секунд 30, прежде чем появился Уилл».
Его выбросило из разрушенного самолета. У него был порез на носу, но, несмотря на сильные ушибы и ссадины на плечах, предплечьях и кисти одной руки, он не получил серьезных травм. Обошлось без переломов.
Тем не менее от самолета остались одни обломки, поэтому, как объявил Уилбур, испытания подошли к концу. Через два дня он снова был в дороге. Братья договорились о том, что он отправится во Францию и начнет требуемые демонстрационные полеты, а Орвилл займется тем же в Вашингтоне.
В течение недели с небольшим испытательных полетов у Килл-Девил-Хиллз он и Орвилл стали объектом такого внимания и удостоились таких похвал в прессе, каких до сих пор не знали. Они превратились в настоящих знаменитостей. Но публичных выступлений по-прежнему не было. Кролика еще только предстояло вытащить из шляпы на всеобщее обозрение.
Уилбур сообщил Кэтрин из Нью-Йорка, что для него забронирована каюта на пароходе «Турень». «Я очень не хочу уезжать, не заехав сперва домой».
«Пиши чаще, – написала она ему в ответ. – И не возвращайся домой, не купив мне несколько пар перчаток (шестого размера) – черных и белых, коротких и длинных. Только не покупай, пока они не подешевеют».
Плавание до Гавра оказалось не богато на события. «Океан был спокоен, но большую часть времени стоял туман» – это все, что мог рассказать Уилбур. Он прибыл в Париж 29 мая, и всю следующую неделю они с Хартом Бергом разъезжали по стране, посещая возможные места для демонстрационных полетов, включая Фонтенбло и Витри, но не нашли ничего подходящего.
Французская пресса, осведомленная о возвращении Уилбура, демонстрировала «тенденцию» к несколько враждебному и презрительному тону, сообщал он Орвиллу. Однако почти всем остальным было очевидно, что это больше чем «тенденция». Например, популярное издание «Иллюстрасьон» опубликовало сильно отретушированную фотографию «Флайера», сделанную в Китти Хок, с примечанием: «Его вид кажется довольно сомнительным, и в каждом его
