Упоминание в последних строчках стихотворения названий европейских городов говорит о том, что Кипренский готовился к заграничной выставке своих картин, где собирался показать и этот портрет. Но опережая заграницу, Академия художеств выставила портрет Пушкина на своей осенней традиционной выставке: начиная с 1824 года это учебное заведение раз в три года сроком на две недели устраивало отчетный показ работ учеников, выпускников и преподавателей Академии. Пушкин на открытии выставки не был – в это время он находился в Михайловском. Народ «валил валом», так как в культурной жизни Петербурга это было огромное событие. Отклики о пушкинском портрете слышались самые восторженные.
На осенних выставках 1830 и 1833 годов Пушкину тоже не удалось побывать: опять был в отъезде. Он посетил академическую выставку только в сентябре-октябре 1836 года вместе с Натальей Николаевной. Узнав о приезде знаменитого поэта, ученики Академии поспешили в Античную галерею, где гости в тот момент восхищались пейзажами Лебедева и хотели лично познакомиться с художником. Но его не нашли, и инспектор Крутов, сопровождавший Пушкиных, представил им И.К. Айвазовского, кончавшего в тот год Академию. Будущий известный маринист так описал их знакомство: «Увидев меня, он (Крутов) взял меня за руку и представил Пушкину, как получившего тогда золотую медаль… Пушкин очень меня ласково встретил и спросил меня, где мои картины, я указал их. Как теперь помнится, то были «Облака с Ораниенбаумского берега» и «Группа чухонцев». Узнав, что я крымский уроженец, Пушкин спросил: «А из какого же вы города?» Затем он заинтересовался, давно ли я здесь и не болею ли я на севере… Мы, все ученики, проводили дорогих гостей до подъезда… а я вдобавок был им любезно принят и приглашен к нему ласковой и любезной красавицей Натальей Николаевной, которая нашла почему-то во мне тогда сходство с портретами ее славного мужа в молодости». Долго вспоминал Айвазовский эту встречу, и, уже став маститым художником, не раз возвращался к теме «Пушкин в Крыму». Всего на этот крымский сюжет Айвазовский написал около 20 картин и рисунков. Вот лишь некоторые из них: «Пушкин на берегу Черного моря», «Пушкин в Крыму у Гурзуфских скал», «Пушкин и Раевские в Гурзуфе», «Пушкин на вершине Ай-Петри», «Прощание Пушкина с морем». На последней картине, на скале, написаны стихотворные строки поэта:
Одну из картин художник подарил в 1847 году вдове Пушкина Наталье Николаевне (во втором браке Ланской).
На выставке были представлены работы и других маститых мастеров: портреты кисти О.А. Кипренского, «Явление Христа народу» А.А. Иванова, «Медный змий» Ф.А. Бруни, пейзажи М.Н. Воробьева и других художников.
При осмотре скульптурных работ
Пушкину представили Николая Степановича Пименова, автора статуи играющего в бабки. Сам отличный рисовальщик, поэт и в работах других оценивал точность замысла, меткость характеристик, искусство исполнения. Тип юноши и русская игра восхитили его. «Слава Богу! – сказал Пушкин, – наконец и скульптура в России явилась народною». Он пожал автору руку, назвав его «собратом», достал записную книжку и написал на листке:
Затем, вырвав листок с «античным» четверостишьем из блокнота, передал свой экспромт молодому скульптору, пожал его руку и пригласил к себе. Об этой встрече Пименов вспоминал до конца своей жизни со слезами на глазах.
Статуя играющего в свайку Александра Васильевича Логановского тоже не осталась без внимания именитого гостя. Она также заслужила его поэтическую характеристику:
В этом посвящении поэт сравнил эту статую юноши с дискоболом, исполненным афинским ваятелем Мироном в V веке до н. э. Оба четверостишья, адресованные скульптурам, были переданы в ноябре 1836 года для печати в «Художественной газете», издававшейся поэтом Н.В. Кукольником.
Еще одно стихотворение свидетельствует о посещении Пушкиным академических мастерских:
Эти строки родились в марте 1836 года после посещения мастерской академика Бориса Ивановича Орловского (Смирнова).
