С ним поэт был знаком еще с 1832 года, когда Борис Иванович вместе со скульпторами Гальбергом, Демут-Малиновским и Мартосом по поручению министра Двора Петра Михайловича Волконского побывал у Пушкиных на улице Фурштатской, где во дворе дома Алымова все четверо осмотрели статую Екатерины II, доставшуюся молодоженам в приданое за Натальей Николаевной. Цель визита известных мастеров состояла в том, чтобы оценить достоинства этого предмета искусства и условия его приобретения в императорскую коллекцию.
А во время визита в мастерскую Орловского Пушкин осмотрел готовые работы и модели памятников двум полководцам. Памятники намеревались установить перед Казанским собором в 25-ю годовщину начала войны с Наполеоном. Работа над моделями подходила к концу, и поэт уловил в изображенных величие подвига этих героев и всего русского народа в той войне.
Как уже упоминалось выше, в комиссию по оценке статуи Екатерины II, принадлежавшей Пушкину, входил еще один скульптор, профессор Академии художеств Самуил Иванович Гальберг. Позднее на его долю выпала печальная, но историческая миссия: он снял посмертную маску с лица первого поэта России и отлил его бронзовый бюст.
В это время Гальберг жил на Васильевском острове. Ему принадлежал дом № 16 по 3-й линии. После его смерти в 1839 году дом и участок перешел к наследникам. Здесь жил и брат Самуила Ивановича, тоже профессор Академии, архитектор Иван Иванович Гальберг, который помогал Карлу Росси оформлять ансамбль вокруг Александрийского театра, в частности дом № 2 по улице Росси.
Дом Гальбергов на Васильевском острове долго оставался деревянным, сменил несколько хозяев, и только в 1880-е годы он был снесен, а на его месте вырос пятиэтажный доходный дом.
О короткой дружбе и встречах великого поэта и великого Карла написано в главе о семье Брюлловых. Вообще, знакомство с художниками, переходившее часто в теплые, душевные отношения, начиналось у Пушкина обычно с предложения проиллюстрировать какое-либо его произведение. Многие живописцы и рисовальщики создавали для его книг виньетки, заставки, концовки, сюжетные рисунки еще при жизни поэта. А после его гибели, пожалуй, не было ни одного художника, у которого не появилось бы желание попробовать свои силы в изображении ярких выразительных сцен из «Евгения Онегина», «Бориса Годунова», «Капитанской дочки», «Повестей Белкина», «Пиковой дамы»; этот процесс длится уже более двухсот лет и не будет ему конца, ведь Пушкин вечен, а тема «Поэт и художники» необъятна и для данного популярного очерка неподъемна.
Ф.П. Толстой
Многие годы жизни Федора Петровича Толстого связаны с Васильевским островом. Все началось в 1800 году, когда 17-летний юноша поступил учиться в Морской корпус (набережная лейтенанта Шмидта, дом № 17). Но образование морского офицера не удовлетворяло духовные интересы молодого человека. Его влекло искусство. Поэтому по окончании корпуса в 1802 году Толстой поступает в Академию художеств в качестве вольноприходящего ученика. Выйдя в 1804 году в отставку, он целиком отдается учебе в Академии. С тех пор вся его дальнейшая жизнь была связана с этим учебным заведением. Скульптор, медальер, художник, рисовальщик, преподаватель и, наконец, вице-президент Академии художеств, Толстой весь свой талант отдавал ученикам, готовя их к служению высокому искусству. Много лет Федор Петрович работает вместе с Алексеем Николаевичем Олениным, занимавшим пост президента Академии с 1817 года до самой кончины в 1843 году. «У Оленина я познакомился и очень хорошо сошелся с Гнедичем, Крыловым, Жуковским, Пушкиным и Плетневым», – напишет позднее Толстой в своих воспоминаниях. Это было в 1817–1820 годах. Близкое общение с
Пушкиным продолжалось и в других местах. Об интересной встрече в Царском Селе в 1831 году напишет младшая дочь Толстого Мария Федоровна, в замужестве Каменская: «В Царскосельском саду… было излюбленное царскосельскою публикою местечко…, что-то вроде каменной террасы, куда по вечерам собирался тамошний beau-monde… посидеть и послушать музыку… В один прекрасный вечер… папенька с Пушкиным стояли недалеко от террасы и о чем-то разговаривали… Вдруг Александр Сергеевич схватил отца моего за руку и громко воскликнул: «Граф, видели вы, что девочка сделала?»» Этот удивленный возглас относился к 13-летней девочке (дочери Толстого), которая притащила на террасу два тяжеленных чугунных стула, после чего отец познакомил ее с Пушкиным, а тот назвал ее Ильей Муромцем.
О «волшебной» кисти художника поэт писал еще в 1825 году из Михайловского, когда просил брата Льва и Плетнева подготовить к изданию свой сборник стихов: «Виньетку бы не худо; даже можно, даже нужно – даже ради Христа сделайте… Что, если б волшебная кисть Ф. Толстого…
К тому же, кроме Уткина, ничей резец не достоин его карандаша…». А в IV главе «Евгения Онегина» Пушкин называет кисть Толстого «чудотворной».
В январе 1837 года, узнав от Плетнева о гибели поэта, Толстой заплакал и быстро распорядился послать литейщика Балина снимать посмертную маску. Балин снял ее весьма удачно с сохранением удивительного сходства, что впоследствии помогло многим скульпторам передать довольно точно бессмертные черты Пушкина.
Но вернемся на Васильевский остров. В середине 1810 годов первой семейной квартирой небогатого художника стал маленький домик возле Смоленского кладбища. В это время это была захолустная часть острова с непросыхающими лужами и вечной грязью. Одноэтажный домик был настолько низким, что на улицу можно было выйти через окно.
Здесь Толстой много работал, чтобы содержать семью, успевал преподавать в Академии и на Монетном дворе, служа одновременно и в Эрмитаже. Движимый патриотическими чувствами, он начал здесь рисовать эскизы для изготовления медалей, прославлявших победы русской армии в войне с Наполеоном 1812–1814 годов. За 20 лет кропотливого труда художник создал 21 медаль.
