Заочное первое знакомство поэта с художником состоялось задолго до этого дня, еще 23 мая 1827 года, когда после семилетнего отсутствия Пушкин приезжает в Петербург и вскоре вместе с Дельвигом посещает выставку Общества поощрения художников: на ней экспонировалась картина Карла Брюллова «Итальянское утро». Один из современников, свидетель этого посещения поэтов, вспоминал: «Дельвиг подвел Пушкина прямо к «Итальянскому утру». Остановившись против этой картины, он долго оставался безмолвным… Разглядывая ее, поэт высказал свое мнение по поводу итальянской манеры письма художника».
Второе знакомство Пушкина с работами Брюллова, а именно с крупнейшей картиной «Последний день
Помпеи», состоялось в середине августа 1834 года во время двухнедельного показа ее в Зимнем дворце. Позднее ее выставили в Академии художеств, но поэт в это время уже был в Болдино. Полотно вызвало всеобщее восхищение и имело огромный успех. У всех на устах было четверостишье Баратынского:
Поразила картина и Пушкина. Под впечатлением от нее поэт делает по дороге в Москву набросок стихотворения:
Внизу под черновым наброском стиха Пушкин воспроизвел по памяти одну из центральных групп картины: сыновья несут на руках старика-отца.
Рис. 28. Черновой набросок Пушкина
Личное знакомство двух великих людей России произошло в самом начале мая 1836 года. Возвратившись из Италии, Брюллов не торопился в столицу: на несколько месяцев задержался в Москве, куда 2 мая приезжает и Пушкин. Узнав о том, что художник давно в Москве, поэт бросился его искать и нашел у скульптора Витали. Здесь они и познакомились. С этого дня два талантливых человека часто видятся, много беседуют об искусстве, истории, поэзии.
Рис. 29. К.П. Брюллов. Автопортрет
Пушкин уговаривает Брюллова скорее ехать в Петербург, но тот боялся столицы, холода и неволи. Увидев как-то у художника эскиз картины «Нашествие Гензериха на Рим», поэт заметил: «Это может стать выше «Последнего дня Помпеи». На что художник ответил: «Сделаю выше». К сожалению, картина не была написана.
В Петербург они прибыли почти одновременно, и очень скоро Пушкин буквально затащил Брюллова к себе, чтобы познакомить с семьей. Ему очень хотелось иметь портрет жены Натальи Николаевны кисти великого мастера. «У меня, брат, такая красивая жена, что будешь стоять на коленях и просить снять с нее портрет!» – говорил поэт художнику еще в Москве. Но у Брюллова так и не возникло желание писать ее: то ли из-за какой-то неприязни к этой красивой женщине, то ли из-за постановки глаз, взгляд которых был неуловим и казалось, что они косят. В общем, портрет не состоялся. А вот брат Александр написал с нее акварель в начале 1832 года, о чем Пушкин в письме от 8 декабря 1831 года спрашивал у жены: «Брюллов пишет ли твой портрет?».
С Александром Брюлловым поэт познакомился в 1831 году, когда тот вернулся из Парижа. Они встречались у общих знакомых, присутствовали на известном обеде у А.Ф. Смирдина, для альманаха которого Александр сделал виньетку. К 1833 году относятся его же рисунки к поэме Пушкина «Домик в Коломне».
Для нового преподавателя Академии Карла Павловича Брюллова в августе 1836 года подготовили и казенную квартиру, которую ранее занимал бывший ректор И.П. Мартос. Она находилась в первом этаже главного здания, окнами на Неву, по соседству с квартирой вице-президента Академии Федора Петровича Толстого. Почти все пространство квартиры заняла мастерская художника, а спальня и маленькая столовая находились на антресолях. Стены украсили работы самого хозяина, написанные в Италии. Из мебели в просторной мастерской стоял стол, турецкий диван, глубокое вольтеровское кресло с красной обивкой, мольберт у окна и высокая лесенка для работы на больших полотнах. Позднее появилась фисгармония, на которой часто музицировали гости.
Мастерская пустовала редко: друзья, знакомые, заказчики, ученики – постоянные посетители. Не раз здесь бывал Пушкин. Аполлон Николаевич Мокрицкий, ученик и помощник Карла, ведший несколько лет дневник, записал 1 ноября 1836 года: «Зашел к Брюллову… у него застал Жуковского, Пушкина и барона Брамбеуса. Хороший квартет, подумал я, глядя на них». Видимо, Мокрицкого удивило присутствие последнего. «Барон Брамбеус» – литературный псевдоним Осипа Ивановича Сенковского, редактора журнала «Библиотека для чтения», к которому у некоторых литераторов было неприязненное отношение, особенно у Пушкина в последние годы жизни.
С удивительной точностью и подробностями описывает позднее в своих «Воспоминаниях» Мокрицкий последнее посещение Пушкина и Жуковского
