и здесь: воздушная система отсоса отказала, поток был слишком слабым. В послеполетном отчете командир разъяснил ситуацию так: «Нам приходилось отделять фекалии от тела пальцами, надев на руку резиновую перчатку». Уже и без того деморализованный пээс оказался перед лицом очередного серьезного вызова. Тогда он решил вообще воздержаться от дефекации. За несколько дней он довел себя до чудовищного запора, усугубившего его депрессию. Входивший в состав экипажа врач в конце концов убедил его принять слабительное, но после этого пээс стал отказываться от любой твердой пищи, чтобы избежать необходимости сходить в туалет еще раз. Голод ухудшил его умственное и физическое здоровье. На разборе полета командир так описал сложившуюся ситуацию: «У меня на руках был пээс – в депрессии, рыдающий и вызвавший у себя запор. Я просто боялся, что он может покончить с собой». Лишь милостью Божьей ни один совместитель не стал причиной проблем, которые поставили бы под угрозу успех полета или того хуже.
В другой истории с совместителем, в миссии 51-G, участвовали саудовский принц и француз. (Астронавты TFNG назвали миссию «Лягушка и Принц».) Принц ас-Сауд обратился с просьбой провести в космосе несколько экспериментов от университетов Саудовской Аравии в ходе наблюдения за молодой луной, которая могла быть видна в конце полета. NASA удовлетворило эту просьбу и включило ее в рабочий план экипажа под названием «Наблюдение лунного полумесяца». Этот эксперимент был религиозным по своей сути. Полет должен был проходить в Рамадан, девятый месяц мусульманского календаря, когда мусульмане держат строгий пост. Период поста и духовного созерцания заканчивается с появлением молодой луны и началом нового месяца. Принц ас-Сауд просто захотел стать космическим наблюдателем события, означающего окончание поста. Очевидно, наблюдение молодой луны было одобрено головным офисом NASA без знания его религиозного значения. Когда позднее командир Дэн Бранденстайн узнал о смысле эксперимента, он забеспокоился о том, что принц, быть может, собирается использовать шаттл как минарет высотой в 200 миль и сделать религиозное заявление по радио. Если бы такое случилось, американская пресса сотворила бы из NASA отбивную за предоставление космического корабля иностранцу в религиозных целях. Узнав, в какое дерьмо он может вляпаться, Бранденстайн пошел на очную ставку с принцем и заставил его точно сформулировать слова, которыми он опишет наблюдение месяца по радиоканалу, чтобы это описание было полностью лишено религиозного контекста. Хотя это была не самая главная проблема для Бранденстайна, он бы предпочел без нее обойтись. Командир шаттла и так достаточно загружен при подготовке полета. Еще не хватало заботиться о том, что его пассажиры могут сказать по радио!
Вопросы, связанные с совместителями, беспокоили не только командиров шаттлов. Когда я был капкомом во время полета «Лягушка и Принц», обнаженные ноги Шеннон Люсид стали проблемой, которая свалилась на меня. (Шеннон была в том полете эмэсом.) Как и большинство экипажей, астронавты 51-G переоделись в майки и шорты на время работы на орбите. Они передали несколько телерепортажей, в которых была видна Шеннон, работающая в своих шортах. Накануне орбитальной пресс-конференции представитель пиар-службы прислал руководителю полета просьбу о том, чтобы члены экипажа «надели брюки для пресс-конференции». Когда эта записка попала ко мне, я понял ее смысл. Служба связей с общественностью беспокоилась о том, что арабский мир мог счесть оскорблением для принца полет с демонстрацией женских ног. Я отправил эту записку в корзину. NASA, конечно, могло меня уволить, но я не собирался требовать у американской женщины переодеваться на потребу вкусам средневекового репрессивного общества, где женщины не могут даже водить автомашину, не то что летать на шаттле. Я хотел обратиться к Шеннон и попросить ее надеть на пресс- конференцию купальник-бикини. При этом я чувствовал весь юмор ситуации: я выступал за права женщин! Феминистская Америка в долгу перед Майком Маллейном. В конечном итоге камеру на пресс-конференции поставили так, чтобы в кадре оказались только верхние части тела членов экипажа. Ноги Шеннон, прикрытые или нет, не были видны.
Возникали с иностранцами и другие межкультурные вопросы. Один потребовал от капкома, чтобы национальный гимн его страны звучал каждое утро в качестве побудки для экипажа… и он не шутил. Просьба была отклонена. Другой предоставил агентству имя члена семьи для присутствия на крыше LCC во время пуска. В NASA подумали, что это его жена, – оказалось, любовница. Жену он оставил дома.
Примером негативного влияния программы совместителей на управление полетом стала и злосчастная миссия «Челленджера». Главной целью этого полета был запуск телекоммуникационного спутника стоимостью в несколько сотен миллионов долларов{42}, жизненно необходимого для космических операций NASA и ВВС США. Однако внешний наблюдатель никогда бы не догадался об этом, если бы ориентировался на поведение головного офиса NASA. В их понимании задача состояла в том, чтобы запустить учителя в космос. Если спутник будет выведен, уже неплохо. Но успешной миссию можно считать, только когда космический урок Кристы Маколифф посмотрят в каждой начальной школе Америки. К несчастью, когда дело дошло до запуска, задержка по погоде потребовала сдвинуть старт на 24 часа вперед – и урок Кристы теперь попадал на субботу. Для пиаровской команды NASA это было катастрофой. Космический урок не будет в прямом эфире – его придется записать и потом воспроизвести. Никто из астронавтов не удивился, что NASA принялось перекраивать график полета, чтобы передвинуть урок на день, когда школьники учатся. Все, кто знал, что происходит, были в ярости. Астронавты и ЦУП привыкли жить в соответствии с девизом: «Планируй полет и летай по плану». Десятки миллионов долларов ушли на то, чтобы подготовить экипаж на тренажерах к работе в космосе. Рабочий план экипажа – эта библия полета – утверждается на раннем этапе тренировок как раз для того, чтобы гарантировать, что экипаж и ЦУП будут всесторонне подготовлены. Редко бывает, чтобы серьезные изменения в план вносились даже за несколько месяцев до старта, и только в том случае, если это необходимо для успешного выполнения основной задачи. Серьезно менять рабочий план перед самым стартом ради удовлетворения второстепенной задачи было делом неслыханным. Если бы в любом другом полете кто-нибудь предложил переписать план
