старался придать возможно больший блеск. Этот блеск он вернул и Иерусалиму.
В 1317 году он совершил паломничество в Святой город, после чего напомнил своим полководцам, что их святая обязанность — украшать и обустраивать Храмовую гору и улицы окрест нее. При помощи своего лучшего друга Танкыза, наместника Сирии, султан заново укрепил Башню Давида, пристроил к ней пятничную мечеть[183] для гарнизона, воздвиг на Храмовой горе монументальные колоннады и несколько медресе, покрыл новой кровлей Купол Скалы и мечеть аль-Акса, возвел минарет у Цепных ворот, а также построил Ворота торговцев хлопком и Хлопковый рынок. Все эти сооружения сохранились до наших дней.
Насир благосклонно относился к суфийскому пути приближения к Всевышнему и выстроил для своих мистических орденов пять обителей-ханак. В этих новых с иголочки ханаках суфии — танцующие, поющие, впадающие в транс, а иногда даже истязающие себя, лишь бы достичь эмоционального исступления, которое одно и сулило встречу с Богом, — хотя бы отчасти возродили то сакральное волшебство, которое всегда было свойственно Иерусалиму.
Подданные султана усвоили урок: опальных эмиров он отсылает в Иерусалим, где им следует потратить свои неправедно нажитые состояния на возведение обширных архитектурных комплексов, в которые должны входить дворец, медресе и собственный мавзолей строителя. И чем ближе к Храмовой горе будет погребен опальный вельможа, тем раньше он воскреснет в Судный день. Они возводили огромные арочные субструкции, а затем строили здания на этих опорах[184]. Иные здания просто водружали на кровли более ранних строений, стоявших вокруг Благородного святилища[185].
Насир застал Иерусалим — или, по крайней мере, Мусульманский квартал — в руинах, грязи, опутанным паутиной, а оставил его мраморным. И когда Иерусалим посетил великий путешественник и географ Ибн Баттута, он нашел его «большим и прекрасным». Исламские паломники потоками стекались в Аль-Кудс, постепенно поднимаясь из преисподней Геенны в райский сад Купола Скалы, и читали фадаили, в которых говорилось, что «грех, совершенный в Иерусалиме, равноценен тысяче грехов, а доброе деяние — тысяче добрых дел». Тот, кто жил в Иерусалиме, считался воином джихада, а тот, кто умирал здесь, «все равно что умирал на небесах». Мистическое восприятие Иерусалима настолько усилилось, что мусульмане начали совершать круговые обходы вокруг Камня основания, лобызать его и совершать обряд помазывания. Консервативный ученый Ибн Таймийя выступал против Насира и всех этих суфийских суеверий, настаивая, что в Иерусалим, конечно, следует совершить зияру — благочестивое паломничество, однако оно ни в коем случае не равноценно хаджу в Мекку. Султан шесть раз бросал в темницу этого аскетического ревнителя чистоты ислама, но тщетно: спустя несколько столетий идеи Ибн Таймийи вдохновили непримиримых ваххабитов Саудовской Аравии, а потом и современных джихадистов.
Несравненный Орел больше не доверял своим мамлюкам, которые превратились в ленивый правящий класс. Теперь он предпочитал набирать свою личную гвардию из грузинских и черкесских мальчиков-рабов с Кавказа, а они, в свою очередь, повлияли на некоторые решения султана в Иерусалиме: он, в частности, подарил грузинским православным церковь Гроба Господня. Не были забыты и латиняне: в 1333 году султан разрешил королю Роберту Неаполитанскому (и Иерусалимскому) отремонтировать некоторые части храма Гроба, а также отдал ему Сионскую горницу, где король основал францисканский монастырь.
Больной хищник — самый коварный. К тому времени, как здоровье султана пошатнулось, он уже сделал своего друга Танкыза «настолько могущественным, что сам начал бояться его». И в 1340 году Танкыз был на всякий случай брошен в тюрьму и там отравлен. Сам Насир умер через год, оставив множество наследников. Но в конце концов его кавказские рабы свергли династию Несравненного Орла, основав собственную линию наследования. Новая династия покровительствовала грузинскому населению Иерусалима. Латиняне же, потомки ненавистных крестоносцев, продолжали терпеть лишения под гнетом мамлюков, которые в своих припадках жестокости терроризировали как христиан, так и евреев. Когда король Кипра в 1365 году напал на Александрию, храм Гроба Господня был вновь закрыт, а францисканцев из Сионского монастыря угнали в Дамаск, где они были публично казнены. Позднее ордену разрешили вернуться в город, но мамлюки, желая подчеркнуть главенство ислама, построили минареты, которые совершенно затеняли церковь Гроба Господня и синагогу Рамбана.
В 1399 году из Средней Азии вышел новый завоеватель — хромец Тимур, сеявший ужас повсюду, где появлялся. Он захватил Багдад и ворвался в Сирию в тот самый момент, когда малолетний мамлюкский султан отправился в паломничество в Иерусалим в сопровождении своего наставника.
30. Закат мамлюков
Наставником принца был самый знаменитый ученый исламского мира. В ту пору Ибн Хальдуну было уже около 70 лет. В прошлом он служил эмирам Марокко, затем (посидев некоторое время в тюрьме) преподавал в Гранаде, в Тунисе и наконец (проведя еще какое-то время в заключении) оказался при дворе мамлюкских султанов. Ни во дворцах, ни в тюрьмах он не переставал работать над своим знаменитым шедевром — изложением всемирной истории
