Непомерные османские налоги довели иерусалимских евреев до нищеты, и они попросили Шабтая собрать деньги при помощи его каирских покровителей. Тот выполнил просьбу. Шабтай продолжал свою проповедь, но далеко не всех убедил, что он Мессия. После долгих дебатов раввины добились его изгнания из Иерусалима. Придя в ярость, Шабтай перебрался в Газу, которую избрал своим священным городом вместо Иерусалима, а затем продолжил мессианское служение в Алеппо.
Если его откровение началось как слабое тление, то теперь его слава вспыхнула и распространялась, словно лесной пожар. Евреи в общинах от Стамбула до Амстердама прославляли пришествие Мессии. В то время в Ливорно жила красивая еврейка Сара родом из Украины. Ее родителей убили казаки, а сама она была спасена некими христианами и доставлена в Ливорно, где стала проституткой. Однако это занятие не мешало ее твердой вере в то, что ей предназначено стать женой Мессии. Когда Шабтай услышал о Саре, он взял ее в жены (подражая пророку Осии, который также был женат на блуднице), и они вместе отправились в странствия по Средиземноморью, в то время как евреи Европы разделились на их яростных приверженцев и на скептиков. Первые отправлялись на встречу с Мессией в Иерусалим, истязали себя бичеванием, постились и нагими валялись в грязи и снегу. В конце 1666 года мессианская чета прибыла в Стамбул, где местные евреи бурно ее приветствовали. Исходя из того, что ему принадлежит имперская власть над всей вселенной, Царь Иудейский раздавал своим последователям звания королей разных частей света, в том числе Рима и Османской империи. Однако амбиции Шабтая, пожелавшего возложить себе на голову султанскую корону, привели к его аресту. Султан сделал «Царю Иудейскому» предложение, от которого тот не смог отказаться: либо продемонстрировать чудо собственного бессмертия и остаться в живых под градом стрел — либо немедленно принять ислам. Мессия выбрал обращение.
Для большинства последователей Шабтая Цви это вероотступничество[196] означало конец мечты, которая умерла еще до того, как сам лжемессия скончался в черногорской ссылке. Впрочем, иерусалимские иудеи были только рады видеть крах низвергнутого шарлатана.
Эпоха Кромвеля и Шабтая была также золотым веком исламского мистицизма в Иерусалиме, где османские султаны покровительствовали всем орденам суфиев, которых турки именовали дервишами. Мы уже знаем, каким видели Святой город христиане и евреи того времени. Теперь посмотрим, как описывал Иерусалим самый необычный османский придворный — ученый дервиш, замечательный рассказчик и бонвиван по имени Эвлия Челеби. Он любовно описывает особенности города с мусульманской точки зрения и с изрядной долей юмора, что, возможно, делает его величайшим из исламских писателей-путешественников.
Эвлия, вероятно, был совершенно уникальной личностью. Богатый путешественник, писатель, певец, ученый и воин, он родился в Стамбуле в семье придворного ювелира, воспитывался при дворе султана и заботами султанских мудрецов получил прекрасное образование. Явившийся к нему во сне пророк Мухаммед рекомендовал Эвлии путешествовать по всему миру. По его собственным словам, он стал «странником по миру и общительным спутником человечества». Он побывал не только в самых разных уголках огромной Османской империи, но и в странах христианского мира и дотошно описал все свои приключения в десятитомных путевых записках. Подобно британскому чиновнику Сэмюэлю Пипсу, который примерно в то же время вел в Лондоне свой знаменитый дневник, Эвлия, где бы он ни оказывался — в Стамбуле, Каире или Иерусалиме, — пополнял свою «Книгу путешествий». И ни один мусульманский автор не написал об Иерусалиме так поэтично, а о жизни в нем так остроумно, как Эвлия.
Эвлия жил в буквальном смысле слова за счет своего остроумия. Неотразимыми шутками, рифмованными куплетами, озорными песенками и борцовскими навыками он завоевал расположение Мехмеда IV, а в путешествия часто отправлялся, примкнув к свите кого-нибудь из османских вельмож, ценивших его за религиозные познания и как занятного собеседника. Его книги представляют собой частично альманахи, включающие собранные сведения, частично — антологии удивительных историй: Эвлия Челеби (титул, означавший всего лишь «благородный человек») воевал против Габсбургов и встречался в Вене с императором Священной Римской империи, на которого произвел огромное впечатление своими познаниями об иерусалимском Гробе Господнем. Он с самоиронией описал свое бегство в духе Фальстафа с поля боя: «бегство есть также поступок мужественный» — и как, возможно, самую «необычную и комическую» сцену в военной истории[197].
Эвлия никогда не был женат и отказывался от любой службы при императорском дворе, могущей помешать путешествиям, в которые его увлекал свободолюбивый дух. Ему часто дарили невольниц, и о сексе он отзывался так же остроумно, как и обо всем прочем: Эвлия называл совокупление «сладостной бедой» или «милым борцовским поединком» и с юмором описывал собственный приступ импотенции, которую в конце концов излечил при помощи египетской змеиной похлебки. Он отваживался уподоблять секс «величайшему из джихадов». Но больше всего поражает современного читателя то, что этот праведный мусульманин позволял отпускать в адрес ислама такие шутки, которые в наше время совершенно невозможны.
Хотя этот ученый человек мог за восемь часов вслух прочитать весь Коран и исполнять обязанности муэдзина, ходил он чисто выбритым, был лишен предрассудков и являлся врагом фанатизма любого толка — будь то исламского, еврейского или христианского. В качестве странствующего дервиша Эвлия был очарован Иерусалимом — этой «древней киблой», которая ныне стала «Каабой бедняков [то есть дервишей]», столицей суфиев, их настоящей Меккой. Эвлия насчитал 70 суфийских обителей в землях от Индии до Крыма (включая крупнейшую из них — близ Дамасских ворот Иерусалима) и описал, как их насельники ночь напролет исполняли в религиозном экстазе гимны и священный танец зикр.
Эвлия писал, что Иерусалим, где было 240 михрабов и 40 медресе, «был объектом желаний царей всех народов». Наибольшее впечатление на него
