Искушения, против которых гневно восставал еще Иероним, были всегда доступны: на городском ипподроме проходили состязания колесниц, сопровождаемые шумными криками болельщиков из группировок «синих» и «зеленых». Одна из надписей, найденных в Иерусалиме, славила первых: «Фортуна „синих“ побеждает! Слава!» Феодора умерла вскоре после окончания строительства Новой церкви. Юстиниан к тому времени успел разменять восьмой десяток. Он умер в 565 году, после почти пятидесятилетнего правления. Он расширил пределы империи так, как это не удавалось никому из ее прежних правителей, за исключением Августа и Траяна, но уже к концу столетия стала очевидна непрочность этих завоеваний и неустойчивость непомерно растянутых границ. В 602 году трон захватил узурпатор Фока, которому удалось довольно долго удерживать власть — в том числе и благодаря тому, что он вооружил цирковую партию «синих» и успешно натравливал этих головорезов на своих политических врагов (которые, в свою очередь, опирались на «зеленых»), а также насильно крестил евреев. «Синие» и «зеленые», представлявшие собой опасную комбинацию спортивных фанатов и разнузданных политических погромщиков, вели борьбу и за Иерусалим: «Они были полны всяких злодейств, не довольствуясь только избиением и ограблением верующих, а предавались также кровопролитию и человекоубийству. Бой и истребление всегда царили среди них, и они постоянно чинили злодейства и над жителями Иерусалима». «Зеленые» в результате победили, но византийские войска отбили у них город и подавили мятеж.
Эта смута пришлась как нельзя более кстати для персидского шаха Хосрова II. Когда Хосров был еще мальчиком, ему помог вернуться на престол византийский император Маврикий; когда Маврикий был свергнут и убит Фокой, Хосров расценил это как повод для того, чтобы вторгнуться в пределы Византийской империи в надежде навсегда стереть Константинополь с лица земли. Иерусалим уже стоял на пороге хаотического периода, когда ему за четверть века довелось познать господство четырех различных религий: христианства, зороастризма, иудаизма и ислама.
Персы, ощетиненные копьями своей закованной в латы тяжелой конницы, завоевали римскую Месопотамию, а затем ринулись в Сирию. Евреи Антиохии, которых так долго притесняли византийцы, подняли восстание. Когда выдающийся персидский полководец, вошедший в историю под прозвищем Шахрвараз («царский вепрь»), двинулся на юг, двадцать тысяч евреев Антиохии и Тивериады присоединились к нему и приняли участие в осаде Иерусалима. Патриарх Захария пытался вступить в переговоры с персами, но цирковые болельщики, неиствовавшие на улицах города, «напав на него, точно звери… принудили его отказаться от своего намерения». Через три недели персы и евреи ворвались в город.
Иерусалим и едва ли не весь римский Восток теперь принадлежали молодому персидскому царю царей, шахиншаху Хосрову II, чья новая империя простиралась от Афганистана до Средиземноморья. Этот шах доводился внуком величайшему из сасанидских правителей, который сжег Антиохию во времена Юстиниана. Но детство, проведенное в бесконечных унижениях — мальчик был беспомощной пешкой в руках враждовавших аристократических кланов, — привело к тому, что повзрослевший Хосров превратился в страдающего манией величия параноика. Он утверждал свою власть проявлениями экстравагантной гигантомании: его стяг из тигровой шкуры был длиной 39 и шириной шесть метров. Свой царский суд Хосров вершил на огромном «Весеннем ковре» площадью в 90 м?, затканном золотом и парчой и изображавшим цветущий царский сад. А в его
Шах, в числе многоязычных подданных которого было много иудеев и христиан, исповедовал зороастризм, однако это не помешало ему взять в жены прекрасную христианку-несторианку Ширин. Облаченный в золотые одежды и украшенные золотом латы, усыпанный драгоценностями шах восседал на своем «черном как рок» вороном скакуне по кличке Шабдиз («Полночь»).
Теперь, когда Иерусалим был взят, Государев вепрь двинулся походом на Египет. Но как только Шахрвараз оставил город, жители Иерусалима взбунтовались против персов и вернувшихся с ними иудеев. Персидский полководец быстро вернулся и в течение 20 дней осаждал город, разрушив за это время церкви на Масличной горе и в Гефсиманском саду. Затем персы и иудеи прорыли подкоп под северо-восточной стеной (всегда самым ненадежным местом обороны) и на 21-й день осады, в начале мая 614 года, начали штурм города. «Злые враги вступили в город с большой яростью, точно рассвирепевшие звери и обозлившиеся драконы, — писал очевидец падения Иерусалима, монах Антиох Стратиг. — Народ во множестве устремлялся в церкви и алтари, и там их истребляли, ибо враги входили с великим гневом, в жестокой ярости скрежетали зубами, шипели как лютые ехидны и убивали всех, кого находили. Точно бешеные псы откусывали зубами мясо у верующих и совершенно никого не щадили: ни мужчины, ни женщины, ни юноши, ни старика, ни отрока, ни ребенка, ни священника, ни монаха, ни девицы, ни вдовы».
За три дня были перебиты тысячи христиан. Патриарха и еще 37 тысяч христиан обратили в рабство и угнали в Персию. А когда уцелевшие собрались на Масличной горе, «они подняли глаза вверх и взглянули на Иерусалим и святые церкви: пламя, точно из печи, достигало облаков, и так сгорал Иерусалим. Тогда принялись рыдать и плакать все вместе громогласно», посыпая головы пеплом при виде того, как храм Гроба Господня, Новую церковь, «Мать всех церквей» на горе Сион, и армянский собор Святого Иакова безжалостно пожирают языки адского огня. Христианские реликвии — Копье, Губку и Крест — были отосланы Хосрову, а тот передал их царице Ширин. Та хранила реликвии в своей церкви в Ктесифоне.
А затем, через 600 лет после того, как Тит разрушил Храм, Государев вепрь отдал Иерусалим иудеям.
После нескольких веков репрессий иудеи, которых возглавлял загадочный вождь по имени Неемия (Нехемия) бен Хушиэль, страстно желали отомстить христианам, которые еще несколько недель тому назад преследовали и притесняли их. Персы согнали тысячи менее ценных для себя пленников в
