злясь на себя, спросил Матвей.
– Подожди, – непонимающе переспросил Алексей. – Как не при делах?
– А так, – отозвался мужчина. – Я, как говорится, опоздал. А значит, не успел, – хохотнул он.
– Я тебе, сука, – Алексей сжал пальцы на телефонной трубке, – твой же язык скормлю. С перцем. Ты же, подлюка…
– В общем, так, Доллар, – перебил его мужчина, – ты мне ничего не должен. Значит, просто краями разошлись, и все дела. Не вышло у меня. Я хотел, но опоздал. Кто-то впрягся. Ты лучше найди этого торопыгу и сообщи. Тогда и поговорим. А то я чувствую, у тебя конкурент по этому делу крутой, – насмешливо проговорил звонивший и отключил телефон. Алексей, с чувством выматерившись, положил трубку. Скрипнув зубами, посмотрел в окно.
– Гусь! – заорал он. В комнату вошел рослый мускулистый парень. – Вот что. Ты сейчас поедешь в одну деревню и все там узнаешь…
– Постой-ка, – усмехнулся Рыбаков. – Это что ж выходит? Я у тебя буду в этих райских кущах, пока ты не сможешь…
– Что ты, – улыбнулся Альберт, – просто я кое-что выяснял. К тому же несколько дней покоя не помешали тебе, а может, даже спасли твою жизнь.
– Ты серьезно? – недоверчиво спросил Рыбаков.
– Вполне, – кивнул Порогов. – Впрочем, ты, наверное, сам все узнаешь. А теперь о деле.
– Это успеется, – качнул головой Рыбаков. – Ты сначала скажи о моей жизни. Как ты спас ее?
– Лучше, если ты сам все это разузнаешь, – ушел от ответа Порогов.
– Мне нужен Вячик, – недовольно проговорил Михайлов. – Черт его побери! Что он там делает? Насколько я знаю, – продолжил он, – Вячик сейчас где-то в Тамбовской области. Был такой ученый… – пытаясь вспомнить название населенного пункта, нахмурился он. – Яблоки вроде бы вывел. Сорт какой-то. В общем, он с растениями…
– Мичуринск, – скрывая улыбку, подсказал стоявший у двери Горец.
– Вот-вот. В этом Мичуринске. Что-то там связано с аварией. Я хочу знать все до мельчайших подробностей.
– Милый, – попыталась войти в кабинет Нина Петровна, – мне очень нужно…
– Извини, – Михайлов недовольно посмотрел на дверь, – я занят. Скажи, чтоб накрывали на стол. Через полчаса освобожусь, и мы обсудим все интересующие тебя вопросы.
Горец вежливо и в то же время настойчиво оттеснил Нину из кабинета и закрыл дверь.
– Значит, вот так? Ну что же, милый, – сказала Нина Петровна, – кто сеет ветер, пожнет бурю.
– Я вчера, кажись, перебрал… – Входя на кухню, Игорь потер виски.
– Понятное дело, – усмехнулся варивший чифирь в эмалированной кружке Глеб. – Два дня пить. Переберешь!
– А где Инна? – спросил Игорь.
– По своим делам ушла, – выключив газ и накрыв кружку блюдцем, ответил Глеб. – А ты молоток, – посмотрел он на приятеля. – Как она тебя ни провоцировала, не поддался. Знаешь, я бы, наверное, по отношению к твоей племяннице не сдержался. А ты мужик с большой буквы.
– Слушать – оно, конечно, приятно, – усмехнулся Игорь. – Но ты бы предупредил ее, чтоб не лезла, что надо мной смертный приговор ходит, если я до нее невзначай дотронусь.
– Да я уж думаю, хрен с ней, – засмеялся Глеб. – Чего мужик мучиться будет. А ты…
– Так намекнул бы, – улыбнулся Игорь.
– Все правильно ты сделал. Она у меня единственная племянница, и за Инку я любому череп вдребезги расшибу. Конечно, если она сама с кем-нибудь не решит жизнь свою связать. А ты мужичок ничего. И молод относительно. Но ты бродяга таежный. Авантюрист. Работал водителем троллейбуса в Питере, затем решил золотишко помыть. Приехал на полгода, а сколько ты уже на Дальнем Востоке?
– Так лет шесть. И знаешь, мне нравится жизнь, которой живу. Всего хватает – и риска, и радости порой куску свежего хлеба. А уж когда вырвешься на материк, вообще жизнь ключом бьет. Помнишь, как в Якутске гульнули? – подмигнул он заметно смутившемуся Глебу. – Все было. И бабы, и…
– Хорошо еще, откупиться смогли. А так бы сейчас на нарах друг другу байки рассказывали.
– А ты в драке крепкий, так что…
– Ты тоже не подарок. Но не пацаны же мы, чтоб харю под кулаки подставлять. Но кажется, пора нам отсюда уезжать. Москва – она деньги любит. А мы не из тех, кто экономит.
– Слышь, Инка чего-то про шубы говорила. Вроде как не наладим ли мы поставку их сюда, ей в столицу. Если это действительно ее интересует, вполне можно переговорить с якутами. Они же нам их почти за так отдали.
– Это нужно на трезвую голову обсуждать, – буркнул Глеб. – Вот вечерком явится, и переговорим. Так как ты насчет отбытия?
– За. Только нужно с Михайловым встретиться.
– Если честно, не хотелось бы. Слава Богу, как говорится, что мы это получили. Не верю я этим новым русским ни на грош. Договоримся, а нарвемся на неприятности. Приедет бригада мальчиков со стрижеными затылками и расстреляют нас у прибора. Или когда передавать золото им будем.
– Да ну, это же не в соседнюю область скатать. А там мы хозяева. Они даже не знают, что такое сопки. Да и вообще не будет Михайлов так рисковать. Скорее всего попросит нас до железки золото доставлять. Он мужик, как ни крути, серьезный, понимает, что с нашей помощью может наварить прилично. Нам только не оплошать и цену приличную назначить. По-моему, все-таки ему звякнуть нужно. Узнать насчет…
– В общем-то сейчас можно. А там видно будет. Только я вот что тебе скажу. Больше я даже грамма не повезу. Я у себя лет пять жизни забрал, если не больше.
– Да, – недовольно кивнул Воротник. – Они базарили про то, что Буркевичей тряхнули. Кто надоумил, не говорили, да я и не интересовался. С похмелюги был, вот и занырнул. Мне они так-то и на хрен не упали, масть разная. Им не западло бабусю в подъезде на уши поставить или пьяному жбан за пузырь разбить. Я же человек брезгливый и крови терпеть не могу. Конечно, пока не затронут. Горец знает – я больше по карманной тяге работаю. И клиенты порой денежные попадают, и все-таки из-за профессии ограничения на алкоголь имею. Выпьешь, и пару дней не работаешь. Руки подрагивают, а это стопроцентный запал. В мои года при нынешних условиях в зону ну никак не желательно.
– Кто их на Буркевичей натравил? – спросил Горец.
– Не знаю. Сукой буду, делов не знаю, – увидев недоверие в глазах Горца, сказал Воротник. – Я в эти дела с гоп-стопом не суюсь. Правда, они при мне чирикать начали, что мы-де Кость на ху…
– Понял, – усмехнулся Горец. – В общем, вот что, ты домой топай. И забудь, что…
– Так уже забыл. Мне все эти дела…
– Вот за твою забывчивость, – достав из кармана несколько сотенных, Горец сунул их Воротнику. – И счастливо. Ты мне тогда помог крепко. Поэтому и живым остаешься. Но если что услышу – закопаю.
– Обижаешь, Сашок! – хмыкнул Воротник. – Да мне и базарить нечего. Что-то не въеду я, за что ты мне чирикаешь?
Горец весело рассмеялся. Воротник, поднявшись, шагнул к двери.
– Покедова, – махнул он рукой. – И благодарю за бабки. Разбогатею – верну.
Он вышел. Горец, шагнув следом, сказал двум парням:
– Проводите его.
Закрыв дверь, повернулся. Сидевший в кресле Михайлов был недоволен:
– Не надо было при мне с ним разговаривать. Кстати, откуда он тебя знает?
– В камере вместе сидели, – ответил Горец. – Я из армии пришел, одному соседу за мать голову проломил. Попал в камеру, где сидели уголовники со стажем. Там и Воротник был. Я в карты с ними играть начал. – Он усмехнулся. – И разумеется, попал на довольно приличную сумму. Воротник меня отмазал. Он в карты здорово играет. Потом я его от бакланов на пересылке спас. Встретились на воле.
– Ты ведь понимаешь, – перебил его Михайлов, – что он видел меня, а следовательно…
– Все будет хорошо, – улыбнулся Горец. – Я умею принимать правильные решения.
Явно недовольный тем, что Горец перебил его, Михайлов сдержался. Посмотрев на часы, поднялся.
– Пойду отобедаю да заодно и узнаю, что там у Нины за вопросы. Снова, наверное, купить что-то
