– А куда именно вам нужно?
– К дому баронессы фон Витхан.
– Да ведь это на краю света, ваша милость! Нет, нет, заплатите пятнадцать гульденов, и тогда мы живо доставим вас.
– Согласен, получите пятнадцать, но только несите как можно скорее.
Лахнер сел в носилки и отправился в путь.
«Я спал как сурок! – думал он. – Семь часов! Да, путного для меня выйдет мало. Проклятый ужин! И черт дернул меня остаться! Где у меня документы? Ах да, здесь, на груди. А может быть, здесь ничего и нет? Может быть, мне все это так кажется?
Он достал из-за пазухи бумаги и понюхал их. От них пахло смесью муксуса и кедра. Лахнер успокоился: он подметил этот запах еще тогда, когда в восхищении целовал спасительный документ.
Он сунул бумаги в боковой карман фрака и закрыл глаза – им опять начинала овладевать полубредовая дремота. Действительность фантастически перемешивалась с грезовыми картинами и, словно в волшебном фонаре, перед закрытыми глазами проходил ряд образов, как знакомых, так и совершенно неведомых…
Вот Эмилия, растерзанная, окровавленная, вся в синяках. Она судорожно мечется по небольшой площадке около пропасти, спасаясь от преследования какой-то большой полуптицы, пол у женщины. Да это вовсе не птица! Это – гарпия с лицом Аглаи Левенвальд. Но кто это идет покачиваясь. Боже, да это сам Левенвальд с Авророй. Они обнимаются, целуются, потом с хохотом начинают бросать превратившуюся в мяч Эмилию друг другу, так что Эмилия чуть- чуть не слетает в пропасть… Вдруг у Левенвальда начинает вытягиваться шея, и голова с большими злобно вытаращенными глазами лезет прямо к лицу Лахнера. Левенвальд, видимо, страшно взбешен, так что не может выговорить ни слова и только свирепо вращает глазами. Его шея становится все длиннее и тоньше… Вдруг она разрывается, и голова летит прямо на Лахнера, сшибает его, увлекает куда-то. «Осторожно! Я выпаду их носилок!» – хочет крикнуть ему Лахнер, но язык не повинуется. Вдруг, словно только что увидев его, на него бросается Аглая, Аврора и еще десяток каких-то толстенных женщин наваливаются на него так, что у Лахнера не хватает дыхания; он силится оттолкнуть их, но сознание и силы оставляют его. Долго крутится он во тьме. Вдруг из этой тьмы высовывается чья-то нежная белая ручка, сильно хватает за плечо, трясет, и грубый голос кричит:
– Проснитесь, ваша милость, приехали!
Лахнер вскочил, открыл заспанные глаза и увидел, что носилки остановились перед домом Эмилии. Это сразу возвратило ему сознание. Он на месте! Слава богу!
Но тут же его взор взволнованно скользнул по темному, усеянному звездами небу, по заснувшему дому, и он подумал: «Что же мне делать? Теперь около шести часов, и Эмилия, конечно, спит. Меня даже могут попросту не впустить в дом. Но, с другой стороны, что же мне делать? Я должен вернуться в казармы… Нет, думать нечего, я должен разбудить ее!»
Лахнер вскочил с носилок, расплатился с носильщиками и дернул за звонок.
Прошло несколько минут. Над дверью открылось окно, и оттуда показалась седая голова старого лакея Эмилии.
– Что нужно? – недовольно окликнул он.
– Отопри!
– В такой час дверей не отпирают.
– Отопри, мне необходимо повидать твою госпожу, я должен передать ей нечто очень важное. Я – барон Кауниц!
– Кто бы вы ни были, но я не отопру вам. Если вам нужно сообщить что-либо госпоже, то пожалуйте утром, а не ночью, когда она спит.
– Отопри сейчас же! – послышался сверху голос Эмилии, которая проснулась от звонка и выглянула в окно. – Господин барон не будет тревожить меня по пустякам. Ну же, скорее! Отпирай!
Лакей, кряхтя и ворча что-то себе под нос, открыл дверь. Лахнер вошел в прихожую. В этот момент наверху лестницы показалась Эмилия со свечкой в руках.
На ней был накинут плащ, закрывавший ее с ног до головы. Волосы были распущены и ниспадали золотыми каскадами до бедер. Она была очень поражена столь несвоевременным посещением своего рыцаря, но сейчас же подумала, что, наверное, случилось что-нибудь особенное. Поэтому она с нетерпением ждала его объяснений.
Ни она, ни Лахнер не обратили внимания, что тут присутствует третий человек. В тот момент, когда Лахнер остановился около дверей баронессы и позвонил, из-за угла отделилась какая-то серая тень и незаметно подкралась к нашему герою. Когда ему отворили, то эта тень, оказавшаяся закутанным в просторный серый плащ мужчиной, последовала за гренадером в дом баронессы. Лахнер не заметил этого, а Эмилия не обратила внимания: она думала, что этот человек сопровождает ее рыцаря.
Быстро взбежав по лестнице, Лахнер очутился рядом с Эмилией, которая нетерпеливо ждала его объяснений. Коротко извинившись за неуместность визита, он достал из кармана принесенные бумаги и подал их баронессе, прибавив, что вот эти самые документы послужат лучшим извинением для него.
– Может ли это быть? – воскликнула Эмилия. – Я узнаю руку Турковского! Неужели вам удалось?.. О, как я счастлива!
